Тимоти Колтон - Ельцин

Недалеко от города, ставшего для Ельциных новой родиной, можно было видеть колючую проволоку, наблюдательные вышки и сторожевых собак ГУЛАГа. В 1943 году сюда доставили 11 тысяч военнопленных — немцев и солдат государств — союзников Германии. Новый лагерь для советских заключенных был построен в 1946 году, когда потребовалось расширить один химзавод, а затем, в 1950 году, когда на нем работало уже 4500 человек, построить еще один. За Камой, в Усолье, находился лагерь, где заключенные трудились на лесоповале. В 1940 году здесь было 24 900 заключенных, а в 1953-м — 3600. В 30 км выше по течению, в Соликамске, на месте первых солеварен Строгановых, находился маленький лагерь для строительства целлюлозно-бумажного предприятия (4300 заключенных в 1938 году), рядом — большой лагерь для лесоповала (32 700 заключенных в 1938 году). В 70 км к югу, в Кизеле, заключенные работали на лесозаготовках и строили плотины (количество заключенных возросло в 1946 году до 7700 человек, а в 1953-м — до 21 300) [114] Военнопленные в СССР, 1939–1956: Документы и материалы / Под ред. М. М. Загорулько. М.: Логос, 2000. С. 104, 112; Общество «Мемориал» и Государственный архив Российской Федерации. Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923–1940: Справочник. М.: Звенья, 1998. С. 275–276, 291–292, 451–452, 456–457, 491–492, 493–494, 514. Детальную карту лагерей Пермской области можно найти на сайте http://pmem.ru/rpm/map/Rus06.htm. В 1938 году на Урале насчитывалось 330 тысяч заключенных, не считая 530 тысяч ссыльных в спецпоселениях. В конце войны в лагерях одной только Свердловской области находилось около 300 тысяч немецких военнопленных. . На фоне общего их числа количество вольной рабочей силы в Березниках выглядит совсем незначительным [115] В Молотовской (Пермской) области в 1940–1941 годах заключенные составляли около 30 % всей рабочей силы. См.: Малова О. Гулаг Пермской области // http://perm.psu.ru/school136/1945/antifashist/newspaper/malova.htm. Но основные лагеря располагались возле Березников и Вишеры, где их доля была гораздо больше. .

Города СССР были социальной «кузницей», в которой государство выковывало нового советского человека и крестьяне должны были превращаться в пролетариев. Но из-за значительного притока крестьянства, устойчивости сельских нравов и систематической нехватки средств на городскую инфраструктуру в 1930–1940-х годах города сами постепенно «окрестьянивались» [116] Это было характерно даже для самых крупных советских городов. См.: Hoffman D. L. Peasant Metropolis: Social Identities in Moscow, 1929–1941. Ithaca: Cornell University Press, 1994. . Когда Ельцины впервые ступили на березниковскую землю, в городе практически не было мостовых, не было канализации и общественного транспорта. В 1950 году появились асфальтированные улицы и канализация, однако по-прежнему не было автобусов и трамваев. Между тем Березники планировались ленинградскими архитекторами, стремившимися создать «социалистический город» и уделявшими внимание культуре и развлечениям. В центре города были построены кинотеатр «Авангард», театр, музей, несколько стадионов, парк и ботанический сад на проспекте Сталина (ныне проспект Ленина). На послевоенных жилых домах можно было видеть «элементы классических ордеров, огромные оконные проемы, напоминавшие римские триумфальные арки», и «башенки-обелиски в память о принесенных жертвах» в крестовом походе против фашизма [117] Коржавкина Л. Березники. Пермь: Пермское книжное издательство, 2002. С. 76–77. .

Николай Игнатьевич воспользовался ситуацией, в которой оказался. Во время и после войны он из простого плотника дорос до мастера, прораба, диспетчера, планировщика и руководителя нескольких технических бюро в «Севуралтяжстрое». Клавдия Васильевна в военное время по двенадцать часов в день работала портнихой. После 1945 года она стала домохозяйкой, работавшей исключительно дома, что было большой редкостью для жительницы советского города. Она воспитывала двух сыновей и дочь Валентину, родившуюся в июле 1944 года, занималась шитьем, чтобы увеличить доход семьи, заботилась о стареющих родителях, которые после возвращения из ссылки больше не работали.

Приехав в Березники в 1937 году, семья несколько месяцев прожила в Усолье, откуда Николай добирался до работы на пароме (мост через Каму построили лишь в 1950-х годах). Около года Ельцины ютились в избе из неотесанных бревен, ставшей прибежищем еще для трех семей; расположено их жилище было в главной части города. После этого им дали одну из двадцати комнат в новом двухэтажном деревянном бараке в соседнем районе — Ждановских Полях. Удобства (туалет и колодец) находились на улице, а по бараку гуляли сквозняки, так что зимними ночами дети спали вместе с козой Полей, которая согревала их, а также давала свежее молоко. В «Исповеди на заданную тему» Ельцин вспоминает, что через тонкие стены все было слышно. Отмечали ли соседи именины, день рождения или свадьбу, кто-нибудь заводил патефон, и «пел весь барак. Ссоры, разговоры, скандалы, секреты, смех — весь барак слышит, все всё знают. Может, потому мне так ненавистны эти бараки, что до сих пор помню, как тяжело нам жилось» [118] Ельцин Б. Исповедь на заданную тему. М.: ПИК, 1990. С. 20. В 1990-х годах Ельцин говорил интервьюеру, что во время войны с ними жил шестой человек, рабочий-казах. «День в семье президента», интервью Эльдара Рязанова с семьей Ельцина для РЕН-ТВ, 20 апреля 1993 (видеозапись предоставлена Иреной Лесневской). Имя Поли не встречается в мемуарах Ельцина, но его мать говорила о ней позднее. . Напротив находилась единственная на весь город баня, где за копейки можно было помыться и попариться. Рядом расположился шумный колхозный рынок — один из тысяч в советских городах, где с 1935 года крестьянам было позволено продавать выращенное в подсобном хозяйстве по свободным ценам. На другой стороне улицы были устроены загоны для коз, кур и гусей, которыми владели обитатели барака, а крупный скот пасся на незастроенных участках Ждановских Полей. И деревянная изба, и барак давно снесены [119] Клавдия Пашихина, интервью с автором, 7 сентября 2005. Дом, бараки и поля располагались к западу и к востоку от перекрестка Березниковской улицы и улицы Пятилетки. .

В 1944 году, в ожидании рождения Валентины, Николай вспомнил свои плотницкие навыки, воспользовался, как можно предположить, связями с поставщиками стройматериалов и построил семейный дом, что не запрещалось советскими законами. Дом, сложенный из кирпича, стоял в Седьмом квартале возле Первого пруда, служившего запасом воды для старой Строгановской шахты. Имевшихся в нем четырех комнат и кухни хватило, чтобы с относительным комфортом разместиться вместе с приехавшими в 1945 году из Серова Старыгиными. Об этом Борис Ельцин в автобиографии не пишет, упомянув лишь, что в березниковских бараках они прожили десять лет (на самом деле шесть), и не обмолвившись ни словом о том, где семья жила после этого. Скорее всего, он опасался, что некоторые читатели сочтут приобретение отдельного дома проявлением жадности или привилегированного положения семьи. Частный дом (но не земельный участок, остававшийся собственностью государства) был немалой ценностью и позволял защититься от инфляции, пожиравшей денежные сбережения [120] Информация о доме была передана во втором интервью автора с Наиной Ельциной, 18 сентября 2007. Она сказала, что, по рассказам пятидесятых годов, семья некоторое время жила в небольшом снятом доме, а потом переехала в собственный. .