Тимоти Колтон - Ельцин

В области внутренней политики Ельцин 19 марта уволил руководителя кремлевской администрации, бывшего офицера КГБ Николая Бордюжу и назначил на его место Александра Волошина. Волошин был лицом гражданским, имел опыт работы в бизнесе, в том числе и с Березовским. В Кремле считали, что Бордюжа не понимает остроты политического момента и с большей готовностью прислушивается к Примакову, чем к президенту. Бордюжа попытался убедить генерального прокурора Юрия Скуратова уйти в отставку. Сначала Скуратов согласился, но потом изменил свое решение, после чего Совет Федерации трижды использовал свое конституционное право и отказывался одобрить отставку генпрокурора. Тогда Кремль прибегнул к компромату самого грязного толка и санкционировал показ по российскому телевидению видеозаписи, на которой прокурор был запечатлен в постели с двумя проститутками. 2 апреля Ельцин отстранил Скуратова от исполнения обязанностей. Хотя в течение года генеральный прокурор так и не был уволен, у него оказались связаны руки, и он не мог вести дальнейших расследований [1571] К этому времени ситуация дошла до стадии, напоминающей сцену из театра абсурда. Правительство утверждало, что проститутки шантажировали Скуратова и это не позволяет ему более занимать государственную должность. .

Зимой 1998/99 года нарастала напряженность между Ельциным и премьер-министром. Дело было не столько в конкретных проблемах, сколько в общей убежденности президента, что дальнейшее сосуществование с Примаковым больше не служит его интересам. Примаков, как и Черномырдин годом ранее, стал политической проблемой, но проблемой иного рода. Российский народ устал от Черномырдина и считал его виновным во всех промахах правительства; к Примакову же общество отнеслось тепло и стало приписывать ему все достигнутые успехи. Опросы общественного мнения, проведенные в начале весны, показали, что две трети электората одобряют его деятельность на посту главы правительства, что ему доверяет больше россиян, чем любому другому лидеру, и что его считают потенциальным преемником Ельцина на посту президента. Учитывая возраст Примакова и его социалистические склонности, он не устраивал Ельцина, боявшегося, что премьер, даже сохраняя лояльность президенту, станет лидером несогласных и оппозиционеров, стоит лишь ему заговорить о политических разногласиях внутри истеблишмента. Практически так же в 1987 году поступил сам Ельцин [1572] Эта историческая параллель проводится в книге: Ельцин Б. Президентский марафон. С. 302. Больше всего Ельцина встревожило сделанное Примаковым в феврале замечание о том, что нужно освободить в тюрьмах камеры для тех, кто будет арестован за экономические преступления. Он считал, что эти слова отражают стереотипы советских времен. .

Президент дождался подходящего момента — для него это был один из последних таких моментов на политической арене — и перешел к действиям. Некоторые его сотрудники советовали подождать до голосования по импичменту и лишь потом решать проблему Примакова, полагая, что отстранение популярного премьера повысит вероятность вынесения импичмента. Ельцин считал иначе — отчасти из-за чисто технической стороны вопроса. Он знал, что принятие даже одного обвинения по импичменту выбьет из его рук мощное оружие: он не сможет угрожать Госдуме роспуском, если депутаты не согласятся с кандидатурой главы правительства. Однако и в этот раз, как и раньше, он главным образом опирался на интуицию. «Резкий, неожиданный, агрессивный ход, — писал он о своем решении, — всегда сбивает с ног, обезоруживает противника. Тем более если выглядит он абсолютно нелогично, непредсказуемо. В этом я не раз убеждался на протяжении всей своей президентской биографии» [1573] Там же. С. 303. . Время «абсолютной непредсказуемости», о которой прошлым летом писал Виталий Третьяков, еще не прошло.

Ельцин начал делать намеки на то, что не удовлетворен Примаковым и подбирает на его место другого человека. Этим человеком оказался Сергей Степашин, общительный министр внутренних дел, много лет проработавший в войсках МВД и знакомый с Ельциным с 1990 года. Степашина считали либералом, но он никогда не участвовал в избирательной кампании. Оставив пост руководителя ФСБ после теракта в Буденновске в 1995 году, он вскоре возобновил свою карьеру, возглавив Министерство юстиции, а затем став министром внутренних дел. 27 апреля Ельцин назначил его первым вице-премьером [1574] Главное свидетельство милости президента можно было видеть в ночном выпуске новостей 5 мая. На встрече в Кремле, посвященной подготовке к празднованию наступления нового тысячелетия, Ельцин устроил настоящий спектакль — он демонстративно попросил Степашина покинуть его место за столом и сесть между ним и патриархом Алексием II. . А 12 мая, за три дня до проведения в Госдуме голосования по импичменту, Ельцин сместил Примакова и сделал Степашина исполняющим обязанности премьера. Обозреватели не могли поверить в то, что он снова так поступил. В третий раз за 14 месяцев Ельцин сделал неожиданный шаг, чтобы «отвлечь страну от обсуждения недостаточной работоспособности президента», — по крайней мере, такое впечатление произвел его поступок [1575] Константинова Н. Борис Ельцин пошел на политическое обострение и отправил Евгения Примакова в отставку // Независимая газета. 1999. 13 мая. .

Думское голосование по вопросу импичмента передавали по телевидению в прямом эфире. Перед входом в Думу прогуливался двойник Ленина в сопровождении непреклонных коммунистов с плакатами «Фюрер Бориска». Многие свидетели, приглашенные для выступления на двухдневных слушаниях, не явились. Пламенные речи не помогли оппозиции согласовать свои действия, а представители Ельцина умело сыграли на разногласиях среди парламентариев. 15 мая по хотя бы одному из пяти запросов за проголосовали 294 депутата, но по отдельности такого количества голосов не набрал ни один из запросов. За резолюцию по Чечне проголосовали 283 депутата, то есть на 17 голосов меньше необходимого. За резолюцию по событиям 1993 года проголосовали 263 депутата, по Беловежскому соглашению — 241, по армии — 240, по геноциду — 238. Пройти имела шансы только резолюция по Чечне, отстаиваемая реформистской партией «Яблоко». Но ряд депутатов, которые были готовы поддержать другое обвинение, по Чечне воздержались или испортили свои бюллетени. Партия ЛДПР вообще запретила своим депутатам принимать участие в голосовании; «Яблоко» решило позволить своим членам высказать собственное мнение (девять из них проголосовали против резолюции по Чечне); маленькая группа региональных представителей попросила своих членов проголосовать положительно хотя бы за одно обвинение [1576] Эти маневры анализируются в статье: Садчиков А. Партийная дисциплина не выдержала испытания импичментом // Известия. 1999. 18 мая; в статье: Родин И. Как Борис Ельцин обыграл Зюганова и Явлинского // Независимая газета. 1999. 18 мая. .