Юрий Остапенко - Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

Среди тысяч проблем, стоящих перед боевой авиацией и загружавших его, Сталина, мозг, в последнее время начало казаться (ему внушили?), что главная из них – скорость.

Сталин обернулся к находившимся здесь же Ворошилову и Молотову и полуутвердительно спросил, надо ли запускать в серийное производство тот самый «новейший секретный боевой аэроплан» ББ-22, и те согласно закивали головами. Пока Молотов задавал конструктору какие-то дежурные вопросы, Ворошилов передал Сталину тут же написанную записку. Тот, бросив взгляд в бумажку, утвердительно кивнул головой.

После этого К.Е. Ворошилов встал и зачитал текст ходатайства перед Президиумом Верховного Совета о награждении тов. Яковлева орденом Ленина, автомобилем ЗИС и премией в 100 тысяч рублей. Все трое тут же подписали документ, и Сталин отпустил потерявшего дар речи молодого конструктора.

Если звезды зажигают, значит это кому-то нужно

Сказать, что Яковлев был потрясен, значит мало что сказать. Он был готов услышать от вождя все, что угодно, но такое!

Ошеломленный всем увиденным и услышанным Яковлев пришел домой и молча направился в свою комнату. Мать, знавшая, куда ездил сын, никаких вопросов не задавала – она уже знала правила советской жизни, да и сын не был склонен к разговору. Заглянув через несколько минут к сыну, она увидела, что Александр спит, даже на сбросив одежды…

Утром, проснувшись с ясной головой, Яковлев увидел обиженно поджавшую губы мать: она с недоумением обратилась к сыну: как же так, его орденом наградили, а он ей вчера ни словечка. Оказывается, утром все газеты опубликовали указ о награждении «тов. Яковлева за выдающиеся заслуги в деле создания новых высококачественных конструкций самолетов».

Как видим, труды молодого конструктора были замечены, и награда за них была не то что высокой, но просто баснословно высокой. Уже орден Ленина – высшая награда страны – делала его обладателя в те годы человеком общественно значимым, неординарным. Автомобиль ЗИС тоже был поощрением нерядовым, в довоенные годы обладателей личных авто были в Москве буквально единицы. И наконец, сто тысяч рублей были просто заоблачной суммой. Для того чтобы оценить эту сумму, скажем только, что, по данным Роскомстата, средняя зарплата в Советском Союзе в 1940 году составляла 339 рублей, а суточный прожиточный минимум равнялся пяти рублям. Теперь о ценах того времени. На полученные лауреатские деньги можно было приобрести 20 легковых автомашин М-1 (знаменитая легковая «эмка»). Так что вполне понятен порыв молодых сотрудников Яковлева, которые день и ночь корпели над чертежами ББ-22, поучаствовать в празднике жизни. По словам Адлера, «когда Сергей Трефилов, ставший тогда официальным начальником КБ, разлетелся к АэСу насчет дележа ста тысяч, тот его обрезал, сказав:

– Деньгами-то награжден Яковлев, а не коллектив. Премирование, конечно, будет, но попозже, через наркомат.

– Все равно, с вас причитается, – не унимался Трефилов, – нужно устроить банкет на весь свет.

– Ничего не нужно, успокойтесь. Лучше займитесь паркетом, опять везде грязь».

Справедливости ради надо сказать, что коллектив не был обойден вниманием. Ордена и медали (конечно, с подачи Главного конструктора) получили 43 человека. Наркоматом были выделены и деньги: сто тысяч рублей были разделены между ста лучшими работниками КБ. Особо отмечен был летчик Юлиан Иванович Пионтковский: он тоже получил машину ЗИС и 20 тысяч рублей премии.

Но не широта премиального невода и не обильный урожай орденов и медалей поразили тогда авиационный мир. Дело в том, что вождь дал столь высокую оценка труда «молодому безвестному конструктору» не после того, как его творение успешно прошло испытания в деле, зарекомендовало себя грозным оружием и стало любимо летчиками, а до того, как самолет был принят к производству, до того, как он прошел государственные испытания! Такого еще не бывало.

Но многого еще не бывало. Предполагалось, что гениальная интуиция смогла проникнуть сквозь годы и увидеть славное будущее нового самолета?

Увы… Вряд ли бомбардировщик с бомбовой нагрузкой в двести килограммов, вооруженный пулеметами калибра 7,62 мм, мог быть серьезным игроком на военном театре действий, даже, если у него и была хорошая скорость. Но именно эта скорость и очаровала вождя. Из огромного количества характеристик, определяющих облик боевой машины, он выбрал единственный критерий – скорость. И слова «молодого конструктора» о том, что ББ-22 имеет скорость большую, чем у некоторых истребителей, решили дело. На другой показатель, гораздо более важный для бомбардировщика, как бомбовая нагрузка, внимания не обратили. А между тем, попытка увеличить ее (четыре ФАБ-50 на внешней подвеске) сразу сделала «скоростной бомбардировщик» тихоходным, трудноуправляемым. Но главная трудность была впереди. Самолет надо было предъявлять государственной комиссии и при успешном результате (в успехе Яковлев не сомневался – скорость!) определять в серию. Однако испытания самолета шли медленно и трудно. Специалисты НИИ ВВС, где новый самолет «сдавал экзамен», были в недоумении, на них слово «скорость» не оказывало магического воздействия, и начальник института А.И. Филин вынужден был записать в отчете о госиспытаниях Як-2 (такой индекс получил новый бомбардировщик): «самолеты в испытанном виде не являются надежными и боеспособными».

Получалось, что товарищ Сталин оказывался в очень щекотливом положении. Выдав столь высокие авансы ББ-22, он пошел дальше. Фактически игнорируя заключение госкомиссии, он 20 июня 1939 года распорядился запустить в серию скоростной бомбардировщик на заводе № 1. Это был крупнейший и оснащенный по самому последнему слову авиасборочный завод в стране, на долю которого приходилась четверть всего авиавыпуска. Но случилось и еще одно событие: в ожидании чудо-бомбардировщика в наркомате было принято решение прекратить выпуск хорошо зарекомендовавшего себя бомбардировщика конструкции А.А. Архангельского Ар-2, который по всем основным параметрам превосходил ББ-22, но уступал ему в скорости. Даже то, что бомб Ар-2 брал в три раза больше и летал на расстояние в полтора раза большее, чем Як-4, не помогло ему удержаться в плане выпуска самолетов. Конечно, Архангельскому некому было пожаловаться, и дело было даже не в том, что к вождю он не был вхож, а то, что он вырос как конструктор под крылом «врага народа» Туполева, напрочь закрывало ему дорогу к тем, кто принимает решения.

Местом серийного производства ББ-22, как мы знаем, был определен завод № 1. Это обстоятельство обрадовало Яковлева, хотя некоторая доля горчинки здесь была. Обрадовала потому, что этот завод был самым крупным и самым оснащенным в отрасли и располагался он совсем рядом – в том углу Ходынского поля, что примыкает к Петровскому парку и Ленинградскому шоссе. А горчинка почему-то ассоциировалась с тем, что главным инженером на нем был его давний знакомец Петр Дементьев, однокурсник и однокашник по Академии. То, что он будет выполнять заказ, курируемый самим Сталиным, сомнений не было, а вот будет ли он лояльно и доброжелательно относиться к неизбежным доработкам, переделкам в проекте – это волновало.