Джонатан Стейнберг - Бисмарк: Биография

В конце сентября 1838 года Бисмарк сообщал отцу уже из Грайфсвальда, куда попал как резервист, о том, что начал осваивать сельское хозяйство в университете и колледже. Он приложил к письму длинное послание, отправленное ранее кузине Каролине фон Бисмарк-Болен, «моей очаровательной кузине, которую я горячо люблю и которая умоляет меня продолжать карьеру»83. Копию письма кузине Бисмарк послал еще и невесте Иоганне фон Путткаммер. По мнению Энгельберга, Бисмарк таким образом не просто оказывал знаки внимания, а давал понять, что в его жизни наступают перемены84. Похоже, Бисмарк принял решение отказаться от потенциально блистательной карьеры государственного служащего из-за нарастающих как снежный ком долгов. В июле он навестил в Берлине неизлечимо больную мать и излил ей душу. Взрослый теперь уже сын жаловался на несчастную жизнь и просил подыскать ему место получше. Он сетовал на то, что служба ему опротивела и его тошнит от одной мысли о том, что ему придется всю жизнь угробить ради того, чтобы стать Regierungsprsident с доходом две тысячи талеров в год. Вильгельмина написала Фердинанду, и отец решил разделить померанские поместья между двумя сыновьями, а самому уединиться в Шёнхаузене. Бисмарк, владея поместьем, будет получать постоянный доход, жить дома, меньше тратиться, и его минуют всякого рода соблазны85. Он, конечно, ничего не сказал о том, что с ним случилось в Ахене. У него теперь сложилось свое мнение о государственной службе. Бисмарк писал отцу:

...

«Отдельный государственный служащий в своей деятельности крайне редко бывает независим, даже самый высокопоставленный. Чаще всего он должен приводить в движение уже запущенный бюрократический механизм. Прусский государственный служащий напоминает оркестранта. Он может играть первую скрипку или бить по треугольнику; не допуская никаких отклонений или диссонанса, он должен исполнять свою партию так, как она ему предписана, вне зависимости от того, считает ли он ее хорошей или плохой. Я же буду создавать ту музыку, которую считаю хорошей, либо – никакую»86.

Тем временем долги продолжали терзать его. 21 декабря 1838 года Бисмарк униженно извинялся перед другом Савиньи за то, что уже не один год не может вернуть ему деньги:

...

«Через пару дней я приеду в Берлин и сделаю то, чего не сделал раньше, то есть раздобуду денег, в которых мы оба нуждаемся»87.

Новый, 1839 год начался плохо. В канун Нового года Вильгельмина Бисмарк умерла, немного не дожив до своего пятидесятого дня рождения. Последние три года она страдала от опухоли неизвестного происхождения, которая особенно мучила ее в 1838 году. В исторических источниках практически ничего нет об этой женщине, оказавшей серьезное влияние на жизненный путь Бисмарка. И нам остается, к сожалению, лишь строить догадки в этом вакууме.

На Пасху 1839 года Бисмарк поселился в Книпхофе, став полноценным фермером. Поместье это было немалое, и в нем трудились Instleute – подневольные крестьяне-батраки, работавшие на помещика по контракту: такую форму зависимости от землевладельца во Франции называли metayer , в Италии mezzadro , на американском Юге share cropper [11] . Отмена крепостничества в Пруссии изменила характер отношений между земледельцем и землевладельцем, в тридцатые и сороковые годы быстро набирала обороты коммерциализация88. Традиционные связи уступали место рынку труда. Instleute еще не был в полном смысле наемным работником, поскольку не освободился окончательно от традиционных отношений с помещиком89. С 1800 года в прусском сельском хозяйстве неуклонно рос профессионализм. Все больше появлялось сельскохозяйственных колледжей, подобных тому, в котором учился Бисмарк, производительность сельского хозяйства увеличивалась, несмотря на длительную депрессию, последовавшую после Наполеоновских войн и не прекращавшуюся до начала пятидесятых годов. Интересные данные о росте сельскохозяйственного производства и продуктивности приводит Пфланце. Население Пруссии с 1816 по 1864 год увеличилось с 23 552 000 до 37 819 000 человек, или на 59 процентов. Площадь обрабатываемой земли за этот же период выросла с 55,5 до 69,3 процента, а урожайность – на 135 процентов90. Помещик Бисмарк работал много, шел в ногу со временем и тоже получал неплохие результаты.

Став крупным землевладельцем, Бисмарк вошел в мир старого прусского дворянства, в котором блистали такие имена, как Девитц, Бюлов, Тадден-Триглафф, Бланкенбург, фон дер Остен, фон дер Марвиц, Варстенслебен, Зенфт фон Пильзах: все они сыграют свою роль в его карьере. В книге Хартвина Шпенкуха о прусской палате господ померанские дворяне, согласно данным на 1854 год, открывают список Rittergte r, рыцарских владений, более ста лет принадлежащих одной и той же семье91. Известно, что Бисмарк взялся за дело с определенным энтузиазмом. По замечанию Эриха Маркса, он «знал, как распоряжаться землей и людьми, и ему не надо было никому подчиняться»: «Он подписывался «светлость» на протоколах по поводу жалоб от бейлифов, пасторов и школьных учителей, приходивших к нему как к судье. Он выносил приговоры и сам же следил за их исполнением»92. Вместе с коллегами-землевладельцами Бисмарк заседал в местных и окружных комитетах. Тем не менее расстояния между поместьями были значительные, и Бисмарк нередко оставался наедине с самим собой, читал или прикладывался к рюмке. Естественно, он часто выезжал на охоту с соседями-помещиками, либо они приезжали поохотиться в его угодья. В то время в провинциальном суде в Кёстлине младшим адвокатом служил Роберт фон Койдель, впоследствии ставший доверенным помощником Бисмарка. От этого юриста мы и знаем первые истории о «шальных» выходках будущего канцлера, которые он записывал со слов герра фон дер Марвица-Рютценова, дружившего с Отто. Когда бы фон дер Марвиц ни заезжал в Книпхоф, Бисмарк выставлял на стол бутылку крепкого пива и шампанское, говоря по-английски: «Не стесняйтесь, будьте как дома». Затем следовали легкая закуска, обильная выпивка и долгие разговоры. Уже тогда Бисмарк придумывал себе биографию. Герр фон дер Марвиц рассказывал:

...

«В молодости он мечтал стать военным, но мать хотела видеть в нем обеспеченного правительственного советника. Ради нее он провел много лет на судебном и административном поприще, которое ему пришлось не по вкусу. После ее смерти он удалился в провинцию, чтобы наслаждаться привольной сельской жизнью»93.

Однажды герр фон дер Марвиц заявился в Книпхоф без предупреждения с приятелем. Бисмарк принял их, по обыкновению, радушно, и они кутили допоздна:

...

«Он заранее предупредил гостей, что не сможет увидеть их за завтраком, поскольку к семи утра ему надо быть в Нойгарде. Оказалось, что гостям тоже нужно ехать туда, и, хотя Бисмарк советовал им поспать подольше, они условились, что Бисмарк разбудит их в шесть тридцать. Они продолжали пить и отправились спать неизвестно когда. Приятель сказал фон дер Марвицу, когда они поднимались по лестнице в гостевые комнаты: «Я выпил больше чем обычно, и мне надо утром хорошенько выспаться». «Не получится», – ответил герр фон дер Марвиц. «Посмотрим», – сказал приятель, придвинув огромный комод к дверям. В шесть тридцать утра Бисмарк постучал в дверь. «Вы готовы?» Молчание. Бисмарк повернул ручку и попытался открыть дверь плечом. Через пару минут он уже с улицы позвал: «Вы готовы?» Из нашей комнаты по-прежнему не раздавалось ни звука. Тогда Бисмарк два раза выстрелил из пистолета в окно, и на моего приятеля посыпалась штукатурка. Он подскочил к окну, высунув в него палку с белым платком. Через минуту мы уже были внизу. Бисмарк дружелюбно поприветствовал нас, никак не прокомментировав нашу капитуляцию и свою победу»94.