Серафима Чеботарь - 50 величайших женщин. Коллекционное издание

Мария Каллас сейчас известна больше не тем, что собирала у своих ног поклонников оперы по всему миру, а тем, что к ее ногам упал один-единственный человек – миллионер Аристотель Онассис. Она, чей голос называли непревзойденным, вошла в легенду не тогда, когда начала петь, а тогда, когда ее бросил любимый мужчина. Но ее талант – выше сплетен; он был дан ей Богом, взращен каторжным трудом, и если уж Бог отнял у нее голос, то это, как считала сама Мария, в наказание за то, что она неправильно жила…

Как-то Ив Сен-Лоран сказал о Марии Каллас: «Она была дива из див, императрица, королева, богиня, колдунья, работящая волшебница, короче говоря – божественная». Ее настоящее имя – Сесилия София Анна Мария Калогеропулос; она родилась в Нью-Йорке 3 декабря 1923 года в семье греческих эмигрантов, перебравшихся в США в поисках лучшей доли. Отец открыл аптеку и изменил фамилию с непроизносимой для американцев «Калогеропулос» на простую «Каллас» – по его мнению, это сочетание букв, красуясь на вывеске, должно было принести ему удачу. Но кризис 1929 года разорил его; пробарахтавшись еще несколько лет, он оказался полным банкротом. Тогда его жена Евангелия бросила неудачника-мужа и, забрав двух дочерей, вернулась в Грецию. Марии тогда было четырнадцать лет.

Отец Марии, Георгий Калогеропулос

Друзей не было, помощи не было, деньги подходили к концу. Тогда Евангелия – с редкой прозорливостью – сделала ставку на младшую дочь. Мария превосходно пела, мгновенно запоминала любую мелодию и могла часами подпевать радиоисполнителям. Если отдать ее учиться – со временем она может начать неплохо зарабатывать. И Марию отдали в Афинскую консерваторию.

Мнения самой Марии никто не спрашивал. Ее отношения с матерью всегда были крайне натянутыми – Мария прекрасно знала, что мать родила ее только затем, чтобы заглушить тоску по любимому сыну, умершему в раннем возрасте. Жить с пониманием того, что живешь «за кого-то», было нелегко; кроме того, Мария ясно видела, что, заботясь о ее карьере, мать только тешит свое самолюбие и пытается хорошо вложить деньги. Ко всему прочему, Мария очень любила оставшегося в Америке отца и тяжело перенесла переезд. Она выросла застенчивой, неуклюжей и толстой – пытаясь хоть как-то снять напряжение и компенсировать себе отсутствие любви в семье, Мария слишком много ела. Чувство неуверенности в себе, зародившееся в детстве, преследовало потом Марию все жизнь.

Мария с матерью Евангелией Калогеропулос

Мария Каллас

В консерватории Мария попала в класс к замечательному педагогу Эльвире де Идальго, специалисту по пению бельканто. Она не просто научила Каллас правильно петь; она приложила все силы к тому, чтобы гадкий утенок Мария научился превращаться на сцене в прекрасного лебедя. Позднее Мария признавалась: «За всю мою подготовку и за все мое художественное воспитание как актрисы и как человека я обязана Эльвире де Идальго».

Эльвира полюбила Марию, как родную дочь. Она научила ее всему, что знала, приложив множество усилий к тому, чтобы развить и укрепить певческий дар Марии, обучила ее основам драматического мастерства. Мария занималась часами, стараясь своим упорством и прилежанием отблагодарить Эльвиру за заботу и любовь. Пение стало для нее смыслом жизни, единственной радостью и главной наградой. Когда шла война, Мария зарабатывала пением – солдаты делились с ней пайками, и этими солдатскими пайками питалась вся семья Каллас.

В шестнадцать лет Мария Каллас выиграла свой первый приз – она победила в конкурсе среди выпускников консерватории. Эльвира де Идальго выхлопотала любимой ученице место в Афинском оперном театре, где Каллас вскоре впервые вышла на сцену, исполнив партию Сантуццы в опере Пьетро Масканьи «Сельская честь». Критика с восторгом приветствовала появление в театре новой солистки, называя ее новой звездой; естественно, после такого громкого дебюта Марии пришлось сполна изведать, что такое зависть актрис. Как только ей ни мешали, какие только интриги ни плелись в Афинской опере, только чтобы не дать Каллас пробиться вверх! Дело, как всегда, спас случай. Однажды заболела исполнительница главной партии в опере Джакомо Пуччини «Тоска», и администрация театра предложила Каллас заменить ее. Когда об этом узнала сама заболевшая, она отправила своего мужа, известного взрывным характером, в театр, велев ему любым способом помешать Марии Каллас выйти на сцену. В итоге Тоска пела с наливающимся под глазом синяком, но на таком душевном подъеме, с такой страстью и мастерством, что зал буквально рухнул к ногам молодой певицы.

Однако Мария быстро поняла, что спокойно петь ей в Афинах не дадут. В 1944 году она для начала решила уехать в США, чтобы попробовать сделать карьеру там, но начинающей певицей с одной удачной партией там никто не заинтересовался. Правда, один итальянский импресарио предложил Марии контракт в Вероне, и та согласилась. Ее дебют состоялся 2 августа 1947 года в опере Амилькаре Понкьелли «Джоконда». Голос Каллас, великолепное сопрано редкой силы и широкого диапазона, ее несомненный драматический дар и яркая индивидуальность привели критику и публику в восторг. Тут же посыпались новые предложения; Каллас прочили блестящее будущее. За четыре года Мария Каллас исполнила главные партии в операх Пуччини и Верди, Вагнера и Беллини; ее репертуар был разнообразен, а исполнение неизменно превосходным. Слава Марии Каллас росла на глазах – и это несмотря на то, что она по-прежнему была очень полной, к тому же обладала массой дурных привычек, например, грызла ногти. У молодой примадонны появились поклонники, самым настойчивым из которых оказался итальянский промышленник, миллионер и большой любитель оперы Джованни Баттиста Менегини. Он был старше Марии на тридцать лет и к тому же закоренелый холостяк, но Мария – талантливая, обаятельная и страстная, – покорила его сердце. Возможно, что Менегини, как любой хороший делец, понимал: Мария способна заработать миллионы. Он пошел на штурм по всем правилам: цветы, подарки, ужины в ресторанах и долгие совместные прогулки по романтическим улочкам Вероны. Мария чувствовала себя в его обществе на редкость хорошо: ей, с детства лишенной отца, очень не хватало рядом такого мужчины, как Менегини: опытного, надежного, способного защитить и ободрить. В одном из интервью она заявила: «Я поняла, что это тот человек, которого я ищу, уже через пять минут после нашего знакомства. Если бы Баттиста захотел, я тут же без всякого сожаления оставила бы музыку. В жизни женщины любовь значительно важнее, чем любой профессиональный триумф». Их роман продолжался два года, пока однажды Мария – девушка весьма серьезная и воспитанная в самых суровых традициях – не заявила ему: «Нас всюду видят вместе. Ты меня компрометируешь. Ты должен или жениться на мне, или перестать за мной ухаживать».