Серафима Чеботарь - 50 величайших женщин. Коллекционное издание

Зина была беременна и от греха подальше уехала рожать в Орел, где к тому времени осели ее родители. Там 29 мая 1918 года родилась дочь, которую в честь матери Сергея назвали Татьяной. Отец очень любил ее – белокурую, голубоглазую, так похожую на него самого… Но любил издалека. Зинаида с дочкой еще год жили в Орле.

К этому времени Есенин уже перебрался в Москву. Тут он после непродолжительной дружбы с поэтами Пролеткульта примкнул к имажинистам. Вместе с Анатолием Мариенгофом – другом и соратником – они пытаются как-то заработать, а пока вынуждены спать в одной постели в крохотной комнатке в Богословском переулке. Потом дело как-то наладилось – они завели книжную лавочку на Большой Никитской, а затем «Стойло Пегаса» на Тверской. Зину в Москву не зовут: Есенин уже давно начал уставать от нее; долгие серьезные отношения, как оказалось, не для него… Ее наезды в гости только раздражают и его, и его друзей, которым Зина категорически не нравится. Мариенгоф так описывает ее в то время: «Это дебелая еврейская дама. Щедрая природа одарила ее чувственными губами на лице круглом, как тарелка…» А Вадим Шершеневич, еще один имажинист, едко каламбурил: «Ах, как мне надоело смотреть на райхитичные ноги!»

В начале 1919 года Райх приехала в Москву – теперь вместе с дочкой, познакомить Танюшку с отцом. Есенин с радостью принял дочь… а потом попросил Мариенгофа, как ближайшего друга, помочь ему сплавить жену обратно в Орел. Он уже пытался объяснить Зине, что любовь прошла, но та была уверена, что Есенин ее любит, и наотрез отказывалась уходить. Мариенгоф по просьбе Есенина пришел к Райх и заявил ей, что у Сергея давно другая женщина, у которой тот в данный момент и находится… Сам Есенин в это время нервно вышагивал по Тверскому бульвару, ожидая исхода разговора. Райх все поняла правильно: она собрала вещи и уехала.

Уже после их разрыва, в феврале 1920-го, у нее родится сын. Позвонила Есенину, спросила: как назвать? Тот долго думал, стараясь выбрать какое-нибудь «нелитературное» имя, и потом сказал – назови Константином. После крещения спохватился – Константином звали сильно не любимого Есениным Бальмонта, но дело было уже сделано. Сына он увидел только через несколько месяцев, случайно: в Ростове встретились поезда, в одном из которых Есенин с Мариенгофом возвращались из Ташкента, а в другом Райх везла больного Костю в Кисловодск. Есенин взглянул на сына и выскочил из вагона, недовольно бормоча: «Есенины черными не бывают!»

Ее поезд еще три месяца полз до места назначения. Сына Зинаида выходила, но по дороге она сама заболела тифом; из-за отравления мозга сыпнотифозным ядом она сошла с ума и оказалась в сумасшедшем доме. Когда Райх вышла оттуда, от прежней легкой, очаровательной, смешливой девчонки не осталось и следа – теперь она стала жесткой, хваткой, готовой на все…

Зинаида пытается встать на ноги: устраивается на работу в Наркомпрос инспектором подотдела народных домов, музеев и клубов. Вместе с нею работала Муся Бабанова, которая была увлечена театром. Муся занималась в студии Федора Комиссаржевского, а после его отъезда за границу – у знаменитого режиссера Всеволода Мейерхольда. Однажды она попросила Всеволода Эмильевича посмотреть ее подругу, Зиночку Райх. И у Зины началась совсем другая жизнь…

Мейерхольд взял Зину в свою студию; больше того – он сразу же влюбился в нее, несмотря на двадцать лет разницы в возрасте. Он бросил к ее ногам всю свою жизнь, все свое будущее, а прошлое пришлось выбросить и забыть – потому что там еще не было Зиночки.

Мейерхольд всегда, в любой своей страсти шел до конца. В 21 год он, полный искренней веры, сменил вероисповедание и из лютеранина Карла Теодора Казимира Мейергольда превратился во Всеволода Эмильевича – Всеволодом звали обожаемого им писателя Гаршина – Мейерхольда. Он учился на юридическом факультете Московского университета, затем – на драматических курсах. Играл в Московском Художественном театре и мотался по провинциальным театрам в качестве режиссера. Его громадный талант признавали даже враги. Премьера «Маскарада» Лермонтова в Александрийском театре в день октябрьского переворота символизировала конец старой России. При новой власти его репутация человека, свергающего устои, вознесла его над всеми. У него была Ольга Михайловна Мунт, с которой они познакомились еще детьми – в Пензе, где у Эмиля Мейергольда, чистокровного немца и подданного Германии, был водочный завод. Они поженились, как только Мейерхольд закончил университет, она была рядом с ним во все тяжелые времена, у них росли три дочери. Но ничего не смогло помешать Мейерхольду и Райх быть вместе. Однажды Всеволод Эмильевич, панически боявшийся всяких острых разговоров, прислал жене телеграмму: приезжаю с новой женой и прошу освободить квартиру… И вскоре уже жил на Новинском бульваре вместе с Райх.

Он усыновил ее детей и даже взял ее фамилию: отныне он подписывался как Мейерхольд-Райх.

Ольга Михайловна прокляла их обоих. Она очень тяжело переживала разрыв с человеком, вместе с которым прожила четверть века. Но в глубине души она понимала: Зинаида стала для него воплощением всего того, что завораживало Мейерхольда в это время: революционной стихии, буйства молодости, внутренней силы, и поделать с этим ничего нельзя…

Всеволод Мейерхольд, Париж, 1933 г.

Мейерхольд подарил Зинаиде новую жизнь. Он перевез в Москву ее родителей, окружил детей любовью и заботой. Вскоре все они переехали в новую квартиру в Брюсовом переулке, где Зинаида немедленно устроила салон для московской культурной элиты. Благодаря браку с Мейерхольдом Райх стала одной из первых дам столицы. Муж дал ей все, чего не смог и не захотел дать ей Есенин, – любовь, заботу, достаток, стабильность… Они бывают на посольских приемах, в самых роскошных ресторанах и во всех домах театральной и литературной Москвы. У Райх появляются модные туалеты из Парижа и Вены, дорогие шубы и французские духи, стоившие тогда в нищей Москве целое состояние, у ее детей – лучшие игрушки, учителя, врачи…

Но в 1923 году в Россию из заграничной поездки с Айседорой Дункан вернулся Есенин. То, что его бывшая жена стала счастливой супругой известнейшего режиссера, стало для него сильным потрясением. И Есенин снова двинулся в атаку на уже однажды завоеванную, но брошенную крепость. Он начал приходить к детям – кричал, стоя под окнами, чтобы ему их показали; пьяный, звонил в дверь до тех пор, пока детей не будили и не выводили к нему. Единственный, кто мог справиться с Есениным в буйном хмелю, был, как ни странно, Мейерхольд. А потом Есенин начал встречаться с Зинаидой наедине. Встречи происходили на квартире у ее подруги Зинаиды Гейман. Мейерхольд узнал об этом – и каких трудов стоило ему не устроить сцену