Александр Роднянский - Выходит продюсер

Голливуд рекрутирует не только самых талантливых людей, но и самые успешные мировые технологии. Одна из причин феноменального успеха Голливуда и почти полной невозможности соперничать с ним в том, что на американскую киноиндустрию работают компании, стянувшие ресурсы со всего мира и перемещенные в Америку (или даже трудящиеся удаленно, как, например, одна из крупнейших в мире студий спецэффектов Weta Digital, которая так и не рассталась с родной Новой Зеландией).

Более того, на американскую киноиндустрию работают и иностранные деньги. Например, в 90-х — начале 2000-х большинство самых успешных голливудских фильмов было сделано на частные немецкие инвестиции: тут и «Матрица», и «Властелин колец». До недавнего времени в Германии кинопроизводители пользовались очень выгодными налоговыми льготами, причем совершенно не требовалось, чтобы фильм делался в Германии или чтобы в нем были заняты немецкие актеры. Для получения льгот достаточно было, чтобы права на фильм принадлежали немецкой компании. Этим активно пользовались голливудские студии. Например, американская студия собирается снимать фильм с бюджетом $100 млн. Она продает авторские права за сумму, равную его бюджету, — $100 млн — некоей немецкой компании, у которой потом «арендует» эти самые права, но уже за 90 % стоимости. $10 млн прибыли у студии в кармане, а производство фильма еще даже не началось. Журналист и писатель Эдвард Эпстайн рассказывает интересную историю о съемках фильма «Лара Крофт: Расхитительница гробниц». Финансисты студии Paramount, пишет Эпстайн, использовали немецкую налоговую лазейку и аналогичную ей английскую; к тому же они предварительно продали права на несколько иностранных территорий еще до начала съемок (фильм основан на сверхпопулярной компьютерной игре, так что у него имелась большая потенциальная аудитория). Итого при бюджете в $94 млн уже до начала съемок студия заработала $87 млн.

С 2005-го по 2008-й, по данным Reuters, американские и иностранные банки и хедж-фонды вложили в Голливуд $15 млрд (кредиты и инвестиции). Среди крупнейших инвесторов — Royal Bank of Scotland и Deutsche Bank. Сегодня о намерении вложить средства в американское кино все чаще говорят крупные китайские бизнесмены. Шанхайский телемагнат Бруно Ву при поддержке Deutsche Bank и China Credit Trust создал для инвестиций в голливудское кинопроизводство $800-миллионный Harvest Fund. Компания Стивена Спилберга DreamWorks получила $325 млн от индийской Reliance Big Entertainment. Даже у Муаммара Каддафи были свои интересы в Голливуде: его сын Аль-Саади Каддафи был главным инвестором и совладельцем кинокомпании Natural Selection, занимающейся производством малобюджетных фильмов.

Каждый свой приезд в Лос-Анджелес я вновь убеждаюсь: делать здесь кино проще, чем где бы то ни было еще. Я не испытываю эйфории ни насчет Америки в целом, ни насчет американского кинопроизводства в частности, хотя уважаю американский образ жизни и действий как любой другой. Но естественность существования тут кинопроизводства не может не впечатлить.

Свежий пример. Ридли Скотт работает над «Советником» (Counselor) по сценарию Кормака Маккарти. Как бизнес-проект фильм чрезвычайно неоднозначен, несмотря на то, что ставит его действительно великий режиссер, автор «Чужого», «Прометея» и «Бегущего по лезвию бритвы», а сценарий написал современный классик, наиболее, говорят, вероятный лауреат следующей Нобелевской премии по литературе. Но это серьезная и по воздействию, скорее всего, депрессивная драма, а массовая аудитория ныне, как мы знаем, предпочитает аттракционный кинопродукт. Но, черт возьми, это же все-таки Ридли Скотт и это Брэд Питт, Майкл Фассбендер и Пенелопа Крус в главных ролях! Их имена — залог международных предпродаж, а значит, возврата как минимум части бюджета еще до завершения производства фильма.

Подобные правила не действуют в случае с неамериканским кино. Фильм Александра Сокурова предпродать невозможно, даже если пятнадцать раз повторить: «Черт возьми, это же Сокуров!» Понятно, кто такой Сокуров, но понимание не гарантия кассового успеха.

Я горжусь причастностью к фильму «Елена» Андрея Звягинцева, но ради экономической объективности стоит заметить: его бюджет выше, чем бюджет драмы, обещающей стать рентабельной. И даже несмотря на то, что во французском прокате его посмотрело больше ста тысяч зрителей (на пятидесяти копиях, что любопытно, то есть сборы на одну копию оказались внушительными), даже несмотря на то, что он вышел в прокат в Америке и десятках других стран, он вряд ли принесет столько, сколько было на него истрачено.

Отсюда простой вывод: российское серьезное кино не справляется без госдотаций. А американское даже не знает, что это вообще такое. Там риски небезосновательны.

И тем не менее идея составить достойную конкуренцию Голливуду не умирает. Европейские кинопроизводители не раз собирались солидаризоваться и создать единый европейский рынок. Своим главным преимуществом они считали общеевропейскую политику сотрудничества и возможность пользоваться государственными и общественными ресурсами. Придумывались самые разные протекционистские меры для поддержки европейского кинематографа. Например, дополнительные средства выделялись на те фильмы, в создании которых участвовало несколько стран. Или специальные гранты для дистрибьюторов европейского кино. Или гранты для владельцев кинотеатров, которые давались при условии, что значительную часть репертуара составляло еврокино. Таким образом кинотеатрам компенсировались потери от непоказа более популярных американских фильмов.

Подобных программ было немало, но ни одна всерьез не сработала. Оказалось, сопротивляться индустрии Голливуда невозможно просто потому, что на сегодня это самая разумная экономическая киномодель в мире.

В этом я убедился на собственном опыте. В январе 2011 года я впервые приехал в Лос Анджелес не по телевизионным или личным делам, а на переговоры о съемках фильма. В моих руках оказался сценарий американского режиссера, сценариста и актера Билли Боба Торнтона «Машина Джейн Мэнсфилд». Это была, что называется, судьбоносная случайность. Над сценарием Торнтон, талантливый литератор, получивший «Оскар» за лучший оригинальный сценарий (фильм «Отточенное лезвие»), работал больше шести лет. Это была очень личная история, связанная со сложным характером отца Торнтона, ветерана корейской войны. Конечно, в самом сценарии таких прямых параллелей не было — в его центре мощный характер патриарха южной семьи (Торнтон сразу писал на Роберта Дюваля), ветерана Первой мировой, человека мрачного, нелюдимого, неспособного установить контакт даже с собственными детьми. Которых у него четверо — взрослых людей, мучимых своими внутренними проблемами. Двое из которых прошли Вторую мировую. Сценарий начинается встречей с семьей британских аристократов, приезжающей в 1967 году в Алабаму выполнить последнюю волю его умершей жены. За двадцать лет до этого покойная была женой южанина и матерью его детей… Предстоит первая встреча людей, так долго ненавидевших друг друга заочно… Восхитившись сценарием, я решил поговорить с режиссером. Мы быстро нашли общий язык и… уже спустя три месяца начали съемки.