Евгения Федорова - На островах ГУЛАГа. Воспоминания заключенной

Он, быть может, и знал, но думать об этом не хотел. Только не сейчас… Потом, потом… Ведь он не хотел зла… Нет, никому, никогда…

А кругом буйствовала весна — зеленая, кипящая, пьянящая… И любимый Кавказ… И строки обожаемой Цветаевой, тогда еще мало кому у нас известной:

…Вот и кончилось строящееся шоссе. Дальше — узкие тропы, карнизы, высеченные в скалах Юпшарского каньона то с одной, то с другой стороны, и подвесные мостики, их соединяющие, всего — двадцать четыре! Раскачивается, трепещет мостик над вспенившейся неистовой Юпшарой, вздыбленной весенними снежными водами. Перебираемся чуть ли не ползком. Дух захватывает — вот-вот сорвет мостик, унесет в реку…

Каньон — то совсем узкий, с отвесными стенамы, и синяя лента неба; где-то над головой солнце золотит едва видные вверху на скалах стволы сосен, а внизу, в ущелье — тень и прохлада, а то вдруг стена скал отступит от реки, и на берегу возникнет самшитовая роща. Причудливо изогнутые, тяжеловесные стволы; словно водоросли, свисают длинные бороды мхов, и повсюду царит полумрак. Будто глубокое подводное царство…

А под ногами что творится! Сплошной благоуханный ковер — ландыши! Такие крупные, чистые, словно склоненные вниз восковые капли. А тропинки и совсем нет — как идти? Как же ступать по этому — из живых ландышей — ковру? Голова кружится…

Мы идем тихонько, бережно ступая. Идем, держась за руки. «Ни ростка не наруша…» Ах, если бы остановить время!..

Мой спутник насвистывает мотив из только что показанного в Москве фильма «Под крышами Парижа» — первого прорвавшегося к нам иностранного фильма. В Москве была сенсация!

«Sous les toits… de Paris…» — напевает он и тут же придумывает другие, русские слова:

Бегут счастливые часы, струятся среди тишины и полумрака, тают в аромате ландышей… Мы молоды, мы счастливы. Нам хорошо вдвоем. Все наши беды, все наши несчастья — впереди, и мы о них ничего не знаем…

Что может знать человек о том, что ВПЕРЕДИ?.. Он не хочет знать даже того, что ПОЗАДИ, о чем узнать еще можно… Счастливое неведение. Счастливые прохожие…

На Кавказе, в селении Красная Поляна, в 1934–1935 годах туристической базой заведовал Владимир Александрович Энгель. Чудесный старик, мягкий и добрый, любивший туризм и туристов, так радостно и тепло встречавший их, словно своих самых близких друзей. Он всегда помогал выбрать интересные маршруты и соответствующее снаряжение и так подробно и интересно рассказывал о Кавказе, что молва о турбазе на Красной Поляне распространилась по всем уголкам страны. Был он прекрасным знатоком Кавказа и методистом экскурсионного дела. В помощники себе — экскурсоводами по Кавказу — он старался привлекать людей, как и он любящих Кавказ, знающих его, не боящихся длинных горных маршрутов с ночевками у костра.

Когда Энгель встретил Юрия Ефимова — будущего географа, тогда еще очень молодого, но одаренного и яркого человека, он сразу просто влюбился в него и пригласил экскурсоводом на Краснополянскую турбазу.

Лекции Ефимова привлекали туристов красноречием. Это были увлекательные, блестящие поэмы из истории покорения Кавказа, а также описания кавказской природы, оправленные в поэтическое и вдохновенное слово.

С Юрой Ефимовым судьба свела меня на курсах ОПТЭ (Общество пролетарского (!) туризма и экскурсий). Вот как это случилось. Вернувшись в Москву из внезапно прервавшейся журналистской командировки в пионерский лагерь «Артек» в начале лета 1934 года, я не знала, чем заняться. Мои отношения с мужем, как мне тогда представлялось, окончательно зашли в тупик, а жить одной летом, в сутолоке огромного, разгоряченного жарой города меня совсем не прельщало.

Я была в ту пору начинающей журналисткой и обычно старалась на лето уезжать «за материалом» куда-нибудь подальше от больших городов. И тут как раз мне предложили поехать экскурсоводом на только что открывшийся Беломорско-Балтийский канал. До этой поры мне не приходилось выступать в роли экскурсовода, но с работой ОПТЭ я познакомилась еще в 1933 году, проведя лето на Алтае, где собирала материал для очерка об Алтайском крае. Побывать на ББК мне показалось заманчивым, а освоить экскурсионный материал — не так уж сложно. Я знала, что канал построен заключенными, и это тоже вызывало интерес. И я поехала, захватив с собой своего старшего сына — пятилетнего Славку. Оказались увлекательными и «знакомство» с ББК, и работа экскурсоводом.

Я возила группы туристов на маленьком экскурсионном пароходике «К. Маркс» от Медвежьей горы до пристани Сороки на Белом море. Мы поднимались вверх по шлюзам реки Повенчанки, плыли водоразделом по живописнейшему озеру Выг с сотнями крошечных островков и спускались к Белому морю. Пока наш «К. Маркс» шлюзовался, мы с туристами ходили на плотины, любовались водопадами на водосбросах, собирали камни для коллекций. На Выг-озере невозможно было спать — до того красивы были белые ночи с оранжевыми зорями в полнеба.

Наш туристический сезон прошел великолепно, меня все хвалили, признали одаренным экскурсоводом и премировали за отличную работу. Так я стала сотрудником ОПТЭ.

Зимой при этой организации открылись курсы по подготовке квалифицированных экскурсоводов, куда были приглашены 30 лучших специалистов. В их числе оказалась и я. Здесь произошло наше знакомство с Юрием Ефимовым. Он работал на Краснополянской базе кавказского маршрута, и ходили слухи о его богатейшей эрудиции, об удивительном знании Кавказа, о прирожденном ораторском таланте. Был ему всего 21 год.

Курсы наши проходили в подмосковном городке Болшево, там же находилось и общежитие. В свободное от лекций время чудесно было бродить на лыжах или стремительно мчаться с крутого берега Клязьмы на широкий заснеженный луг.

Юра Ефимов сидел за одним столиком со мной. С первого же дня мы понравились друг другу и стали проводить много времени вместе.

Это была даже еще не весна — преддверие весны, когда днем исходят слезами сосульки, чтобы утром снова украсить крыши стеклянной бахромой. Ночи еще холодные, луна окаймлена светлым кругом, и снег искрится. Черные стволы лип на крутом склоне Клязьмы отбрасывают четкие тени, ветки не шелохнутся. На морозном воздухе дышится легко, полной грудью.