Виталий Вульф - Сильные женщины. От княгини Ольги до Маргарет Тэтчер

Сына у Джавахарлала так и не было: через пять лет Камала родила ему долгожданного мальчика, однако ребенок умер, едва появившись на свет. И отец решил, вопреки традициям, воспитать дочь так же, как воспитал бы сына: прекрасно образованной, сильной личностью, помощником в политической борьбе. Он не жалел ни времени, ни средств на ее образование, но гораздо большее влияние на девочку оказывала обстановка в семье деда. Маленькая Инду росла в доме, где все постоянно говорили о политике, думали о политике, делали политику. Ее отец кочевал по тюрьмам, и девочка с раннего детства знала, что такое обыски, митинги и политические лозунги – вспоминают, что ее любимой игрой было собрать всех родных в комнате и произносить перед ними речи. Она была еще совсем маленькой, когда Неру, как и все патриоты, в знак протеста против политики Англии сожгли все импортные товары – и хотя любимую куклу девочки поначалу пощадили, позже она сама положила ее на погребальный костер, не желая давать себе даже малейшей поблажки. В восемь лет Инду по совету Махатмы Ганди – духовного лидера индийской нации, с которым она была знакома с двух лет, – организовала местных детей в союз: они собирались в Обители радости и вместе ткали на домашних станках платки и шапочки-топи, сохраняя таким образом древнее индийское ремесло.

Зато в английской школе, куда ходила Инду, ее дела шли неважно: то ли усвоенная с молоком матери ненависть ко всему английскому не давала ей думать, то ли слишком формальные методы образования не подходили для нервной и впечатлительной девочки. К тому же обстановка в ее семье, где политика была образом жизни, а европейская культура причудливо смешивалась с древними традициями Индии, привела к тому, что девочке было тяжело со сверстниками, имеющими совершенно другие интересы. Она гораздо охотнее училась дома, запоем читая европейские книги из библиотеки деда или расспрашивая зашедших в гости друзей отца. Знавшие ее в детстве вспоминали, что Индира, чьи родственники часто оказывались под арестом или в больницах, слишком рано выросла, прежде времени научившись заботиться о других, не думая о себе. Позже она признавалась: «Ребенком я испытывала покровительственное чувство по отношению к родителям – мне казалось, что раз их Индира Неру в школьные годы преследуют, им приходится так тяжело, то я должна делать для них все, что в моих силах». Когда в 1931 году скончался ее дед Мотилал, рядом с Инду не было ни отца, ни матери – они снова были в тюрьме. Вскоре Камалу освободили, но ее здоровье было основательно расшатано: туберкулез и волнения съедали ее изнутри, и все свободное время Инду посвятила заботам о матери и овдовевшей бабушке Сваруп Рани.

В 1934 году Индира Неру поступила в Народный университет в Шантиникетане, организованный прославленным Рабиндранатом Тагором. Там студенты изучали языки, историю, литературу, – вспоминают, что Индира была одной из самых способных студенток. Однако проучиться ей там было суждено недолго.

В 1935 году у Камалы обострился туберкулез: положение стало настолько серьезным, что решено было отправить ее в Европу, в швейцарский санаторий. Вместе с ней поехали Сваруп Рани и Индира, бросившая ради матери учебу. Когда в феврале 1936 года Камала испустила свой последний вздох, Индира была рядом и держала ее за руку. Вскоре скончалась и Сваруп Рани.

Индира почувствовала себя безгранично одинокой: друзей у нее никогда не было, ее отец постоянно находился в тюрьме, откуда писал дочери прекрасные письма, – но никакие письма не могут заменить дочери отца. Рядом с Индирой был лишь старый друг их семьи, адвокат и журналист Фероз Ганди (однофамилец великого Махатмы): по легенде, однажды он помог донести до Обители радости Камалу, упавшую в обморок на митинге, и уже на следующий день вступил в члены ИНК. Младший из четверых детей, рано потерявших отца, Фероз с ранних лет знал, что такое нужда и тяжелый труд – Неру знали об этих вещах скорее по рассказам, чем по собственному опыту. Он быстро сдружился с Джавахарлалом, нередко выполнял его поручения, но особенно он был близок к его жене, о которой преданно заботился. В середине тридцатых годов он учился в Лондонской школе экономики – возможно, именно поэтому и Индира выбрала для обучения Англию: в 1937 году она поступила в оксфордский Сомервилль-колледж.

Фероз не скрывал своих чувств: он любил Индиру искренне и глубоко, и не раз делал ей предложение, однако она не спешила его принять: для нее смыслом жизни была политика, и семейные узы могут лишь помешать. Кроме того, Фероз был ей не ровня: она происходила из высшей индийской касты, сохранявшей чистоту рода на протяжении четырех тысячелетий, а Фероз принадлежал к общине парсов, приверженцев зороастризма – в индуистском обществе парсы занимали одну из низших ступеней. Однако со временем она оценила и преданность Фероза, и его обаяние, чувство юмора и силу духа. Когда с началом Второй мировой войны Индира решила вернуться на родину, ее сопровождал Фероз. По возвращении было объявлено об их скорой свадьбе.

Это известие вызвало в индийском обществе настоящую бурю: к этому времени Джавахарлал Неру стал одним из символов нации, хранителем ее духа, и то, что его единственная дочь собирается, презрев обычаи, вступить в брак не с равным ей брахманом, а с парией, к тому же иноверцем, было воспринято как жесточайшее оскорбление всех традиций. Сам Неру был категорически против выбора дочери, однако она стояла на своем. Положение спас Махатма Ганди: он выступил с открытым письмом, в котором одобрил и выбор Индиры, и подобные браки вообще: если единственным преступлением жениха является его происхождение, говорил Махатма, то это можно простить, как прощали гораздо более серьезные проступки.

Свадьба по древним индуистским обычаям – дабы заставить замолчать всех недовольных – состоялась 26 марта 1942 года в Обители радости в присутствии сотен гостей. Невеста была в розовом сари, которое, по легенде, связал в тюрьме ее отец. Медовый месяц молодые провели в Кашмире – там, откуда были родом предки Индиры и куда после своей свадьбы уехали когда-то ее родители.

Вспоминают, что на свадьбе Индира попросила у своего мужа подарить ей детей и взаимопонимание. Их первенец Раджив Ратна родился в августе 1944 года, а в декабре 1946 года на свет появился второй сын – Санджай. Первые пять лет семейной жизни были для Индиры самыми счастливыми – несмотря на то, что уже через несколько месяцев супруги после очередной демонстрации были арестованы, и Фероз около года провел в заключении. В первые годы Фероз надеялся, что спокойная семейная жизнь нравится Индире больше, чем политические выступления, – однако время быстро развеяло эти иллюзии. Страсть к политике тлела в Индире, как искры в углях – готовые в любой момент разгореться в жаркий костер. Возможно, и мужа из низшей касты она выбрала сознательно – не за личные качества и не за его любовь, а понимая, что равный ей мужчина просто не позволит своей жене бросить дом, семью и детей ради абстрактных материй.