Фредерик Бегбедер - Конец света: первые итоги

Единство времени, места и действия. Делилло состряпал трагедию — насколько мне известно, первую со времени создания жанра в эпоху греко-римской античности трагедию, действие которой разворачивается в машине. Преимущество трагедии на колесах очевидно: персонажи могут перемещаться, оставаясь сидеть на месте. Они неподвижны, зато город мчится мимо них. Делилло изобрел новый жанр — плутовской роман сюрпляс. Диалоги в нем корявы, злы, порой абсурдны, но всегда поразительны — и так до финального убийства. Из «Космополиса» получилась бы блестящая театральная пьеса.

На Лексингтон-авеню веет Беккетом. Можно подумать, что репликами — как кинжалами в цирковом номере — перебрасываются отчаявшиеся автоматы. Делилло ухитряется писать исключительно афоризмами, причем довольно-таки странными: «последней истинной пробой сил был лицей», «талант выглядит эротичней, будучи растраченным зря», «Артур Рэпп позволил убить себя в прямом эфире на канале „Money“». Апперкоты следуют один за другим, творя литературу в стиле агентства Блумберг. В общем, не пожалейте нескольких евро ради автомобильной поездки через весь Нью-Йорк. Поверьте, это выгодная сделка.

//- Биография Дона Делилло — //

Дон Делилло родился в 1936 году в Нью-Йорке в семье итальянских эмигрантов. Я назвал бы его Робертом Де Ниро современной американской литературы: он вырос и учился в квартале Бронкс. В 35 лет выпустил свой первый роман «Американа» («Americana», 1971). Всего он написал 13 романов, и в каждом из них предсказал немало событий, затем произошедших в реальности: террористическую атаку на Всемирный торговый центр («Игроки», «Players», 1977); утечку токсичного газа («Белый шум», «White Noise», 1985); появление террористических сект («Мао II», 1991); распространение исламизма («Имена», «The Names», 1982). Прямо-таки Нострадамус какой-то, честное слово! Впрочем, он писал и о том, что видел по телевизору: об убийстве Кеннеди («Весы», «Libra»; 1988); атомной угрозе и бейсбольном матче 1951 года («Изнанка мира», «Underworld», 1997), боди-арте («Художник тела», «The Body Artist», 2001). На самом деле этот ясновидящий — всего лишь бывший рекламщик (пять лет проработавший креативным директором в компании «Огилви»), слишком много читавший газеты и переквалифицировавшийся в романиста. В «Космополисе» («Cosmopolis», 2003) сюжет строится вокруг того, как миллиардер едет через Нью-Йорк. В романе Сэлинджера «Над пропастью во ржи» (1951) по Нью-Йорку разгуливал мальчик из буржуазной семьи. После Керуака больше никто не путешествует через всю Америку — отныне достаточно перейти улицу. А если доберешься до противоположного тротуара живым и невредимым, считай себя счастливчиком.

Диски для меня — что-то вроде углеродного анализа. Память у меня никудышная, а с их помощью я худо-бедно ориентируюсь в пространстве и времени. Не помню, чем я занимался с 1965 по 1985 год, зато точно знаю, что на коктейлях у отца без конца крутили двойной оранжевый альбом Стиви Уандера «Songs in the key of life», из чего следует, что в ту пору, когда папины норвежские подружки целовали меня в шейку, мне было 11 лет. То же самое с первым альбомом «Телефона» («Téléphone»): что происходило в 1977 году, я забыл, зато помню, что на вечеринках в лицее Монтеня заводили именно эту пластинку. Уверен, что мой метод датировки пришелся бы по вкусу Прусту. В романе «По направлению к Свану» соната Вентейля переносит героя в затерянные миры. Добавьте к мадленам легкий маразм, увеличенную дозу жалости к себе, сладкое юношеское разочарование, и вы поймете, почему одним из моих любимых романов всех времен и народов остается первая пластинка на 33 оборота группы «Телефон». Должно быть, это суперское название — не зря же 33 года спустя Леди Гага и Бейонсе присвоили его. Предлагаю вам послушать его вместе со мной и насладиться спонтанным кайфом.

Должен уточнить, что альбом был выпущен в те времена, когда диски имели начало и конец. Песни следовали одна за другой в осмысленном порядке (во всяком случае, предполагалось, что осмысленном), потому что сапфировая иголка неумолимо продвигалась по виниловым бороздкам к центральному кругу, а было это до изобретения видеоклипов. И ты беспрестанно крутил головой, наблюдая за вращением пластинки, ибо больше смотреть было не на что (канал MTV был создан четыре года спустя).

Открывает альбом песня «Анна». Представь себе, о юный невежда, читающий эти строки, другого юного невежду, твоего ровесника, жившего 30 лет назад, — это был я, и я в первый раз слушал «Анну». Вначале медленная, мелодия оживает и звучит все нервозней, напоминая плейбоя после дюжины неудачных попыток подцепить девчонку. Немного однообразный рок, явно не лучший в альбоме, но он насыщен невероятной сексуальной энергетикой: «Короче, считай, решено, сегодня вечером будем вместе». Ну да, это не Шекспир, зато я так и слышу крик Корин Мариено, сливающийся с криком Жана Луи Обера, одной 25, другому 22, меня бросает в жар, а месседж не изменился со времен Ромео и Джульетты. Первая известная французская рок-группа не случайно открыла альбом этой песней. Тем самым она давала ясно понять: если кому не нравится запах пота, гуляйте себе мимо.

Следующая композиция называется «На дороге». На сей раз группа берет быка за рога. Что это, дань уважения Керуаку? Я бы не спешил с выводами. Во Франции поколение битников в основном черпало вдохновение в исполнителях хипповой музыки типа Максима Ле-Форестье или Юга Офре… Впрочем, и здесь начало очень спокойное. Затем ритм ускоряется. Эта песня — гимн бегству, гимн побегу. Помню, я слушал ее с кассеты на своем первом плеере, сидя в электричке или в машине, и это было потрясающе — ощущать себя свободным, не будучи им на самом деле. Обер (автор стихов) использовал жульническую рифму, приводящую меня в восторг: «Я на дороге, / И мне это по фиг». В чем прелесть этого диска? Он был записан за две недели и производит впечатление халтуры — скорей-скорей, левой пяткой, — в чем и состоит истинная сущность юности. Когда ты молод, тебе не терпится свалить от родителей. Во всяком случае, в 1977 году это было именно так.

Композиция «В твоей постели» отличается более жесткой конструкцией. В этой песне нашла выражение вся музыка «Телефона» — это не панк, а классический рок. Группу довольно рано начали сравнивать с «Роллингами», и не только потому, что у вокалиста был большой рот. Песня стала очень популярна, и ничего нет удивительного в том, что ее стали воспринимать как типовой образец. Соло на гитаре Бертиньяка сопоставимо с игрой Кита Ричардса — с той разницей, что последний в ту пору был уже неспособен на такие подвиги, потому что слишком разбогател.

Далее идет «Вуду (все еще живет)». На тот момент это была жесть: «Едва родившись, я заорал». Мощные струнные, отмороженный ударник… Помню концерт «Телефона» в Пантене. Композиция длилась минут пятнадцать. Я так тряс головой, что сам удивляюсь, как у меня мозги через ноздри не вытекли. Пойми, о ушибленный амнезией юнец: Францией тогда правил Валери Жискар д’Эстен — а он тебе не секс-бомба, нет. С этой песней ты имел все шансы стать в своем доме Джимом Моррисоном.