Олег Жиганков - Григорий Распутин: правда и ложь

В своих воспоминаниях о Распутине Чихачев писал: «Он отличался от многих своей непосредственностью, не старался казаться лучше, чем есть… он по всему своему облику приближался к типу „блаженного юродивого“» [144] Цит. по: Радзинский Э. С. Распутин: жизнь и смерть. С. 332. .

Князь Жевахов утверждал, имея, вполне возможно, в виду Распутина: «Легко казаться святым тем, кого признают таковым; но неизмеримо труднее удерживаться на определенной нравственной высоте тем, за кем не признается даже малейших нравственных качеств. „Юродивые“ своим поведением и отношением к окружающим умышленно создавали себе такую почву, какая до крайности осложнила их борьбу с их личными грехами, но в то же время доводила эту борьбу до конечных пределов, искореняющих самый источник греха. Они стояли уже на такой нравственной высоте, какая обязывала их вести борьбу с общественным мнением не тогда только, когда это мнение было против них, но и тогда, когда оно было за них, и эта последняя борьба была еще более ожесточенной, упорной и настойчивой…» [145] Жевахов Н. Д. Воспоминания. С. 202–203.

Татьяна Гроян пишет: «Григория Распутина травили, поносили и злословили, унижали и оклеветывали с такой злобой и неистовством, что противостоять сему мог действительно лишь человек святой жизни» [146] Гроян Т. И. Мученик за Христа и за Царя // Русский вестник. 2002, 20 марта. .

И. В. Евсин интересно замечает: «А вот мы, вероятно, маловеры. Все еще выясняем, грешил Распутин или не грешил. Ссылаемся на сфабрикованные воспоминания Марии Распутиной, доносы завербованных полицейских агентов, свидетельства людей, которые сами были введены в заблуждение. Пишу эти строки, и такое грустное чувство охватывает мое сердце, такое сожаление о нашем стремлении обязательно выискивать в человеке что-то порочное.

Что ж, может, в чем-то и грешил Распутин, ибо, как сказано в Священном Писании: „Нет человека, который не согрешил бы“ (2 Пар 6:24), но старец Григорий явился перед Господом праведником, мученической кровью омыв свои грехи. А вы, сегодняшние критики, не грешны ли своим осуждением сибирского старца? Попробовали бы вы понять, осмыслить не „свидетельства“ о нем, а его самого как человека, который нес такой тяжкий крест, что, возможно, и падал под его тяжестью. Представьте, какое всемирное зло ополчилось на Распутина, если решение о его дискредитации было принято в Брюсселе, на Всемирной ассамблее масонов. Представьте себе хотя бы на минуту, что о вас лично в каждом городе, на каждом углу распространяют газеты и журналы, в которых черным по белому написано, что вы пьяница, вор, половой извращенец, слуга сатаны. И эта клевета обсуждается среди ваших родных и знакомых, на кухнях обывателей и в Государственной думе, среди простых православных людей и в Священном Синоде» [147] Евсин И. В. Оклеветанный старец. http://www.blagoslo-venie.ru/client/prorochestva/5.htm .

Как уже было отмечено выше, в центре конфликта высшего духовенства и сановников с Распутиным лежали вопросы войны и мира. В октябре 1908 года Австро-Венгрия аннексировала балканские территории — Боснию и Герцеговину. В России, считавшей себя покровителем православного мира и старшим братом «братьев-славян», начинается мощнейшая кампания по разворачиванию войны.

Повелитель Черногории, отец «черногорских» принцесс, настоятельно требует военного вмешательства России в дела Балкан. Того же, естественно, требуют и сами «черногорки», и их сиятельные мужья, особенно «страшный дядя», Николай Николаевич («младший»), высокопоставленный масон и интриган, давно уже рвущийся к трону и власти. За ним стоят мощные силы, и царю все сложнее сдерживать своего двоюродного дядю. Если бы не умиротворяющее влияние Григория, царь давно бы уже поддался давлению и начал войну с Германией — Мировую войну. Но Григорий всеми силами стоял за мир, и в скором времени стало очевидно, что, пока он оказывает на царскую семью влияние, войне не бывать.

Против войны выступал и премьер Столыпин, которого никак нельзя назвать в числе друзей Распутина. Премьер всеми силами стремился «выкинуть» Гришку из дворца. Однажды он сам принес государю доклад о том, как Григорий мылся в бане с женщинами. На что государь ответил: «Я знаю, он и там проповедует Священное Писание…»

3 сентября 1911 года Столыпин был в Киеве по случаю полувекового юбилея отмены крепостного права и открытия памятнику деду Николая, Александру Второму. Я уже упоминал о том, что Григорий, гонимый Столыпиным, тем не менее очень ценил того как государственного деятеля и старался оберегать. Распутин предостерегал Столыпина от этой поездки, говорил, что ему был сон, в котором он явственно видел: если Столыпин поедет в этот раз в Киев, его там убьют. Но гордый премьер с презрением отверг совет старца. Во время антракта к нему подошел террорист Богров и хладнокровно застрелил премьера.

Погиб самый могущественный недруг Распутина, но Григорий Ефимович горячими слезами оплакивал его смерть. Теперь он остался единственным, чьи призывы к миру царь мог еще слышать. Он, Григорий Ефимович Распутин, теперь стоял один между Россией и ее погибелью в войне и революции. Теперь он уже точно знал, в чем его крест. И он нес этот крест верно и пронес его до конца.

В 1912 году, когда Россию стремились втянуть в балканский конфликт, Распутин на коленях умолил царя не вступать в военные действия. По свидетельству графа Витте, «он (Распутин) указал все гибельные результаты европейского пожара, и стрелки истории повернулись по-другому. Война была предотвращена» [148] Биржевые ведомости. 1914. 14 июля. . Разжигатели войны, в которую нужно было втянуть Россию, чтобы, по словам Энгельса, «короны полетели в грязь», не могли простить этого Распутину.

«Вспоминаю только один случай, когда действительно Григорий Ефимович оказал влияние на внешнюю политику России, — писала Вырубова. — Это было в 1912 году, когда Николай Николаевич и его супруга старались склонить государя принять участие в Балканской войне. Распутин чуть ли не на коленях перед государем умолял его этого не делать, говоря, что враги России только и ждут того, чтобы Россия ввязалась в эту войну, и что Россию постигнет неминуемое несчастье» [149] Фрейлина Ее Величества. М., 1993. С. 282. .