Наталья Ковалева - Елена Рерих. Путь к Посвящению

Вадья не удовлетворился обычными предложениями о сотрудничестве – он явно пустил в ход свои оккультные способности. Его облик какое-то время неотступно стоял перед внутренним взором Е.И. Рерих, и это видение производило на нее крайне неприятное впечатление [1021] .

Помимо использования своих земных эмиссаров, Конрад действовал и по каналам астрального плана, вплоть до астральных нападений на Рерихов и их сотрудников.

В этот период, под яростным натиском врага, духовные способности Елены Ивановны были как бы приглушены, они не могли проявляться в полную силу.

«Почему мое ясновидение ослабло?» – спросила она Учителя во время беседы. «Он застилает», – ответил Мастер. На вопрос Елены Ивановны «Моя ли карма его привлекает?» Учитель ответил: «Он – общее зло» [1022] .

Учитель, говоря о будущей поездке Рерихов в Индию, подчеркивал при этом уникальность ее духовно-психических способностей, но в то же время Он дал ей понять, что из-за натиска иерофанта зла Рерихи не смогут осуществлять эффективную работу на духовном плане, а лучшие духовные возможности Елены Ивановны не смогут проявиться в атмосфере Нью-Йорка: «Инструмент превосходен [1023] , но дай переменить атмосферу – тебе здесь трудно. Пойми, сам Иерофант [зла] старается приблизиться. Но на Моей почве он безвреден. Сколько тканей он порвал, сосчитать невозможно. Всем вредит. В апреле сложное время. Но конец за Нами. Он дорожит тобою, и теперь вся сила перенесена в Америку. Он знает ценность духа» [1024] .

Невидимый фронт

Как и предсказывал Махатма М., Конрад перешел в активное наступление, пользуясь тем, что астрологическая ситуация способствовала его разрушительной деятельности. Видя его замыслы в Тонком мире, Учитель всегда предупреждал Рерихов о готовящихся новых нападениях Конрада и своевременно отражал направленные на них удары. Благодаря Его предупреждениям и помощи – в том числе и проявленной на Тонком плане – Рерихи справлялись со всеми кознями противника, которые сыпались буквально со всех сторон, на всех направлениях их деятельности. Однако полностью нивелировать все последствия нападений врага Учитель не мог, и положение Рерихов в тот период было сравнимо с положением настоящих воинов на поле битвы с необычайно хитрым, коварным и жестоким противником. Характерной чертой этого противостояния было то, что атаки Конрада следовали не только на физическом плане, то есть в виде конкретных событий, но и на астральном уровне, в форме самых настоящих энергетических атак. Последнее, конечно, было явлением, совершенно неведомым большинству людей.

Благодаря дневникам семьи Рерих и записям Зинаиды Фосдик мы знаем, что представляла собой эта невидимая война.

«Вечером у нас было собрание в Школе <���…>. Придя в Школу, Е.И. рассказала, что ей снилось ночью, будто она с Хоршем находилась в какой-то комнате и на него был направлен сильный луч розовато-фиолетового света, но до того сильный, что она, боясь за его здоровье, прикрыла его своим телом, и тогда от силы луча, направленного на нее, она проснулась и открытыми глазами продолжала видеть этот свет, причем он был ей неприятен и у нее было сердцебиение. Е.И. рассказала Хоршу, [но] он ночью ничего не чувствовал. Но, когда Енточка писала [автоматически], было дано по-французски, что свет на Хорша был направлен рукою врага и что Урусвати его отразила» [1025] .

25 ноября, предупреждая Рерихов о новом вражеском натиске, Учитель отметил, что «<���…> опасность велика». Верившая в защиту Учителя Елена Ивановна сказала, что под щитом М.М. нет опасности. Учитель ответил: «Да, но ощущение плотности касается духа» [1026] .

Как бы в подтверждение слов Учителя 30 ноября последовало новое нападение Конрада с астрального плана. Прямо днем с Еленой Ивановной произошло паранормальное явление весьма неприятного свойства: враг буквально дематериализовал медальон с портретом Махатмы М., который она носила на груди. Как сказано в дневнике Рерихов, «замок и цепочка не были [ни] открыты, ни оборваны, тем не менее портрет был снят» [1027] .

Как писала З. Фосдик, Махатма М. потом пояснил, что это было сделано Конрадом.

Вечером того же дня Елена Ивановна очень плохо себя чувствовала, ее мучила головная боль.

Новый месяц, декабрь, начался трудно – воздействие врага вошло в полную силу. Учитель подбадривал своих сотрудников, но в то же время и предупреждал их об опасностях, создаваемых открытым противостоянием с иерофантом зла: «Еще два месяца, и его сила начнет слабеть. Вспышки будут, но за Нами победа. Тебя жалел и помогал, но ему улыбался. Его затея была велика, но конец за Нами. <���…> Сказать до конца его силы нельзя. Помни степень Иерофанта. Поверь в размер битвы. Тиски велики» [1028] .

Эта битва на невидимом, духовном фронте сопровождалась плохим самочувствием и у Рерихов, и у их сотрудников. Зинаида Григорьевна отмечала: «Также два дня подряд Е.И. себя чувствует очень плохо и страдает головной болью, причем у меня то же самое, то есть сильная головная боль. Кроме того, три дня тому назад целый день я чувствовала ужасное беспокойство и вообще лихорадочное состояние. Все это объясняется объединенным сознанием, ибо и у Рерихов то же самое. Е.И. на днях в разговоре с Н.К. выразила желание уехать на неделю куда-то, и у меня пару дней была мысль о том, как бы хорошо было уехать теперь хотя бы на пару дней» [1029] . На одном из сеансов общения Учитель передавал Зинаиде, Морису и Енте Лихтман: «<���…> Задерживаю письма, отвожу людей, лишь бы он не торжествовал. Им тенета расставлены про каждого» [1030] .

16 декабря Учитель М. на общем сеансе дал Рерихам и их сотрудникам новый знак-эмблему, который, как Он пояснил, надо было отлить в форме печати на серебряных кольцах, чтобы потом раздавать эти кольца всем сотрудникам Учителя в разных странах. Эмблема была нарисована Н.К. Рерихом под лучом Учителя (Рерихи в то время еще по-прежнему называли это «автоматическим рисунком»). Как писала З. Фосдик, это был «…удивительно красивый рисунок и полный значения, ибо нам Велено сделать из него кольца для нас всех, восьми человек, и заказать сто семнадцать оттисков на пергаменте с этим знаком и раздать его указанным людям, причем эти бумаги Велено хранить Поруме. Этот знак для того, чтобы узнавать по нему и ответному знаку других членов в других выбранных М. странах» [1031] .

По словам Зинаиды Григорьевны, передача знака-эмблемы сопровождалась необычными явлениями во время сеанса общения: «После того как все писали, мы сидели в темноте и стол очень быстро кружился.

Когда нам было Велено перестать, мы зажгли свет и увидели очень замечательное явление: стол, за которым мы сидели, стоял наполовину на ковре, и он не зацеплялся, когда с такой быстротой кружился, а шел плавно. Когда же мы пробовали его сами крутить, стол [упирался] и не мог ни за что кружиться, ибо ковер все время мешал» [1032] .