Роман Трахтенберг - Лучшее (сборник)

— Понятно.

— Кстати, я считаю, что такой подход очень разумный, — продолжил он. — Ведь если заказчика не устраивает качество услуги или сроки ее исполнения, он может значительно уменьшить размер своей благодарности.

— А как же тогда договор?

— Если претензии обоснованы, он имеет на то законное право, и все будут на его стороне. Поэтому исполнитель старается как можно лучше удовлетворить заказчика. Опять же, за хорошую работу у нас принято немного переплатить.

— Мудро, — согласился я.

— Мудро — это все-таки брать деньги заранее, — подытожил Али. — Что-то ты, кстати, давно не благодарил меня за комнату. Я буду на крыше, приготовлю нам кофе.

Оставшиеся четыре дня курса пролетели практически незаметно. С утра мы выходили на кораблике к различным островкам и рифам, где ныряли весь день, любуясь подводными пейзажами и отрабатывая всякие упражнения. По вечерам немного тусовались той же компанией — и спать. За это время я вполне сносно освоился в новом для меня пространстве, втянулся в режим и даже начал чувствовать себя слегка Ихтиандром. Под конец, сдав без особого труда экзамен и расплатившись, я вдруг почувствовал, что лишился чего-то уже ставшего мне дорогим и необходимым. Казалось, я нашел то, что мне в жизни было нужно, но позволить себе я этого, увы, уже не мог — по финансовым соображениям. «Не гуляйте по Арбат, а арбайт, арбайт, арбайт», — взялось откуда-то в голове.

— А что, Юла, клиенты вам еще нужны? — поинтересовался я с целью прощупать возможности халявы.

— Конечно, — отозвался он.

— И каким образом это обычно вознаграждается?

— Ну, если в деньгах, то дадут немного — копейки… а так… приводишь пару человек — ныряешь с нами бесплатно. Устраивает?

— Цэ дило, — обрадовался я. — А ты где ракушки берешь?

— Какие ракушки?

— На которых туристов ловишь.

— На дайвинге собираю… затем варю, обрабатываю… А тебе что? — заволновался Юлий.

— Да не бзди ты, я говняный опыт не перенимаю, — успокоил я его. — Что-нибудь сам придумаю… эдакое. Давай!

Попрощавшись со всеми, я направился прогуляться к уже родному и любимому морю. «Легко сказать — „при-думаю“, — вслух размышлял я. — И где их взять?.. А потом, это же так, для души, а ведь жрать-то тоже чего-то надо…» Эх, правильно говаривала бабушка: «Если бы спорт приносил денег, то в каждой еврейской семье было бы по два турника. Играй лучше внучек на аккордеоне».

— Меню у вас только на английском. Это плохо, — сообщил я серьезным тоном официанту ресторанчика на набережной.

— Почему, сэр? — поинтересовался он. — Немцы, итальянцы… все понимают.

— Это потому что буквы у них такие же, а вот у нас, у русских, как и у вас, нубийцев, буквы свои, другие, поэтому и понимать русские не будут.

Надо сказать, что слух о регулярном чартере из России уже давно витал здесь в воздухе. Народ активно обсуждал эту тему и с нетерпением ожидал толпы богатых «новых русских», о которых к тому времени слагались легенды по всему миру. Я не спеша сделал заказ.

— Мистер Эб, — ко мне буквально через минуту подошел хозяин ресторана. — Не возражаете, если я присяду?

— Конечно, прошу вас.

— Как здоровье? Как дела? Все ли в порядке? — традиционно начал он.

Мы обменялись положенными этикетом любезностями.

— Видите ли, у меня к вам есть одна просьба, — продолжил он. — Не могли бы вы перевести наше меню на русский язык?

— Да я бы с удовольствием, но времени и сил, к сожалению, совсем нет. Дайвинг — это так не просто…

— Я понимаю, — согласился хозяин. — А что, если вы будете у нас ужинать, ну, и за компанию поможете нам? Ужины, естественно, за счет заведения.

— Ну, давайте попробуем, — я театрально подчеркнуто утомленно взял в руки меню, — вечера за три, думаю, управлюсь.

— Нет-нет, я вас не тороплю, — талантливо подхватил свою партию ресторатор, — мне, право, неудобно вас так обременять. За три, так за три.

Быстро оценив мой скромный заказ, а я как-то не рассчитывал на угощение, он отдал распоряжение официанту «счет закрыть, денег не брать». Затем, лукаво улыбнувшись, предложил: «Может сейчас и начнем?»

«Молодец, б…дь!» — застряло у меня в горле.

«Умный я все-таки. С голоду не помру, — похвалил я себя, прикидывая общее количество Халаибских ресторанчиков. — Вернусь домой в Россию и за диссертацию сяду непременно. Стану кандидатом каких-нибудь культурологических наук, что ли». Жизнь, похоже, налаживалась. Тем не менее, вопрос с жильем все еще оставался открытым. Я имею в виду то, что за него пока еще приходилось платить, а добычу живых денег я до сих пор не организовал.

Перевод меню оказался занятием востребованным, питался я теперь обильно и часто, переходя из одного заведения в другое, но воспоминания о дайвинге не давали душе покоя. По ночам мне снились большие рыбы, причем в их непосредственной среде обитания, а не на тарелке, как теперь я обычно видел. Они били хвостами и звали меня с собой в глубину. И вот однажды вечером, закончив свои трансляторские труды и немного взгрустнув, я налег на выпивку в одном славном местечке — небольшом уютном прибрежном ресторанчике. Народа в нем почти не было, официанты дремали, стоя возле бара, а в противоположном углу такой же вареный местный лабух на «Ямахе» нудно наигрывал разные мелодии, причем все на один местный манер. Меня это начало раздражать, и я подошел к гусляру. «Ну, кто так играет? Выть же хочется. А ну-ка, подвинься», — сказал я ему прямо по-русски. Он понял и уступил мне место. Я добавил звука и рубанул по клавишам. Все разом проснулись, выскочивший на звук администратор Хамди сначала застыл от неожиданности, а затем одобрительно хмыкнул и зааплодировал. Я махнул еще водки: «Шшас спою» — и запел. Кураж пошел, нереализованная накопившаяся энергия — я же, все-таки, артист. Неожиданно зал наполнился людьми, а через какое-то время сесть уже было просто некуда. Народ все прибывал. Отсутствие места никого не смущало, пили и закусывали стоя, пританцовывая и подвизгивая под наш русский шансон. Официанты просто сбивались с ног, а Хамди периодически бегал куда-то закупать выпивку. Закончив выступление, я оказался за столом в веселой англоязыкой компании. Разговор я активно поддерживал, но понимал окружающих не очень. Это было весело. Парней очень прикалывал мой английский, а меня — то, как они его понимают.

— Ты откуда? — спросил рыжий здоровяк.

— Из России.

— Из России?!!

— Ну, давай выпьем за Иру.

— Давай.

Следующий тост опять был за нее. «Кто же такая эта Ира, — подумал я, — что ее все знают и пьют за нее стоя? Хороша, наверное, баба». Меня даже гордость такая патриотическая на минуту охватила за обычную простую русскую девушку, столь популярную в европейском народе. Чуть позже я, правда, разобрался, что к чему. Ребята оказались ирландцами, а «ИРА» — ничем иным, как ирландской республиканской армией.