Роман Трахтенберг - Лучшее (сборник)

— Уважаемые дамы и господа, не толпитесь, пожалуйста! Купюры достоинством свыше ста рублей просьба складывать в несколько раз, чтобы они занимали меньше места! — громко орал я, стоя на улице.

«Дамы и господа», прогуливающиеся по подземному переходу у Гостиного Двора и совсем даже «не толпившиеся», удивленно смотрели на нас. А мы вдвоем с однокурсником изо всех сил пытались завладеть их вниманием. Пусть мы только начинали карьеру уличных музыкантов, но уже понимали: чтобы остановить публику, надо чем-то выделиться. И вырядились в короткие штаны, красные чулки, лакированные туфли, рубашки с жабо, береты с перьями и красные плащи. Костюмы создавали завлекуху, люд подтягивался, а я провозглашал: «Хочу представить вам рок-поп-гоп-стоп-стеб-дуэт „Нервный тик“»!

Мое заигрывание с публикой вызывало смех и интерес. И мы продолжали: «Музыка Союза композиторов, слова Союза писателей! Наркоманское попурри!» И мы начинали петь песни о траве, которых в репертуаре певцов прошедшего времени было до чертовой матери. «Вот идет журавель-журавель. На бабушкину конопель-конопель. Анаша, анаша, до чего ж ты хороша! Травушка-муравушка зелененькая…» / «…Травы-травы не успели. От росы серебряной согнуться. И такие нежные напевы, ах, почему-то прямо в сердце льются…» / «На дальней станции сойду, трава по пояс… Здесь все мое. Здесь все, что нужно мне. И вдаль пойду, ничем, ничем не беспокоясь. По конопляной сладкой тишине…» / «…Трава налево, трава — направо, трава — на счастье, трава — на славу…» / «…Над серым полем конопли летят куда-то журавли. Летят, перекликаются, с родной землей прощаются…»

Расчет наш был верен, зеваки сбегались, и пусть нам кидали не сотни, а только мелочь, но и ее оказывалось немало. Бывало, что за полчаса мы зарабатывали шестьдесят рублей, в то время как наша стипендия составляла сорок пять.

Но мы не только пели, мы еще просекли, что с публикой надо общаться. И именно благодаря школе уличного музыканта, я получил свой первый бесценный опыт. Я тогда понял, что ничуть не хуже проходящих, и не лучше. То, что я стою на улице — это минус, но мне кидают деньги — а это плюс. Там я понял, неважно какими путями ты придешь к славе, главное чтобы она все-таки была. Тогда все тебя будут любить и… кидать деньги. Да впрочем, питерские площади и переходы были в то время местом достаточно культурным и значимым (не как сейчас в переходах Москвы, где тупые подростки пытаются воем заработать на бутылку пива). В те времена еще не было клубов, где музыканты могли бы работать. И все реализовывали себя на улице. Там пел и Паша Кашин, и была группа «Кафе» (которая называлась тогда «Файнстрит»), Мы с ними чуть не подрались однажды за место. Была группа «ОРЗ», в которой был настоящий негр. И его не надо сравнивать с современными «шоколадными зайцами», он и пел хорошо, и пританцовывал талантливо: «А я стою в нелепой по-о-о-озе! Танцую регги на моро-о-о-озе…»

В девяностом на питерском ТВ даже сделали передачу «Переход», собрав всех уличных музыкантов, решили выявить победителя: того, кто больше всех соберет денег. Я уверен, что лучшими были мы с Артуром, единственные, кто пели на два голоса, а не в одно дуду. Да и песня была смешная. Но выиграл какой-то неизвестный дяденька, потрясший всех только синтезатором «Ямаха». Это было возмутительно. Как он играет на синтезаторе в переходе?! Куда его подключает, где тут электричество?! А на батарейках такой агрегат не работает! К тому же дяденьке бросили в шляпу двадцать пять рублей, видимо его же друзья. Ну не бросали уличным музыкантам такие деньги!

…Кстати, о деньгах.

Может показаться, что я постоянно возвращаюсь к этой теме, и она волнует меня больше, чем искусство. Но есть старая история о том, как пришел к Дали молодой художник и сказал, что готов ходить в обносках и есть объедки, лишь бы стать знаменитым. Как ему это сделать?

— Вы никогда не станете знаменитым, — сообщил великий художник.

— Почему?

— Ешьте икру и пейте шампанское.

Мысль понятна.

Жить только ради искусства и есть объедки, я не хотел. К деньгам я стремился всегда, разными путями. И многое в этой области мне удалось. И хочу сразу сказать, что в книге много места посвящено тому, как заработать в шоу-бизнесе. Как сделать, чтобы на вас не наживались ваши же компаньоны; как заставить людей платить вам достойные гонорары; как, наконец, стать богатым настолько, чтобы больше не работать. Деньги это всегда показатель успеха, для артиста это особенно актуально: если они у вас есть — вас автоматически сочтут популярным. Так что всячески показывайте, что они у вас имеются. Есть много правил, касающихся денег, первое я усвоил еще в институте.

Там со мной учился Денис Ширко. Не напрягайте память: его имя вам все равно ничего не скажет. Ему тогда исполнилось только семнадцать, но он был модно прикинут, ездил в Европу, где у него были друзья, дававшие ему деньги и дарившие ему подарки. А я пришел в Институт культуры после Советской армии в двадцать один год, но в каких-то вещах оставался лохом чилийским. И решив купить себе кроссовки, попросил его оказать мне консультационную поддержку. Моя семья не была бедной, но достаток касался в основном еды. Есть было можно, что хочешь. А вот одеваться… Одевал меня дед. Но он покупал только то, что нравилось именно ему: хорошие шерстяные финские костюмы, немецкие ботинки. Дедуся был не молод и не совсем понимал, чего хотел мой организм. Так что джинсы и футболки пролетали мимо. Во-первых, их и в продаже не было, а если и появлялись, то смириться с тем, что за какую-то тряпку надо отдать как за хороший фрак, он не мог. Но я, заработав впервые сам, решил купить себе кроссовки. Нашел их в комиссионке. Они были прекрасные, практически, как раскудрявый клен резной, и позвал Дениса оценить будущую покупку.

— Рома, они ж турецкие, — заявил Денис.

— Ну и что?

— На них написано не «Рибок», а «Ребок».

— Ну и что?

И тогда Денис прочел мне лекцию, типа, если считаешь, что достоин турецкого говна, конечно покупай. Хотя правильнее так: пускай лучше шмотка будет не новая, но фирменная. Потом я услышал подобное в «Такси-блюз» от Мамонова. Вторая часть речи посвящена была тому, что если хочешь стать миллионером, нужно уже сейчас жить так, как живут они. Разница между плохим и хорошим и между хорошим и очень хорошим невелика, от силы в два раза. Но в хорошем — ты себя чувствуешь человеком. Лучше купить одни джинсы, но приличные, чем пять говенных. И т. д. и т. п. и более того, в какой-то момент желание «жить хорошо» стало серьезным.

С приятелями я начал ездить «верблюдом» в Югославию, перевозить чужой товар. Потом стали закупать и перепродавать его сами, увидели, как легко можно нажить капитальчик. Стали покупать модные шмотки. Однажды в Румынии цыгане сперли у нас деньги, но зато в поезде — куда добрая проводница пустила нас бесплатно — мы познакомились с болгарином, который подсказал, как ездить в Турцию, и с этого начался длинный «турецкий» период моей юности. «Челноки» только-только появлялись в нашей стране, а торговля в период дефицита приносила хорошую прибыль. Правда, всю ее целиком приходилось снова тут же пускать в дело: на себя тратили минимум, и я даже до сих пор помню, как вкусно пахло едой из дешевых турецких забегаловок, зайти в которые мы не могли себе позволить, ведь на счету каждый цент. Ели консервы, привезенные с собой из дома, жили в каких-то ночлежках. Со временем дела у нас, естественно, становились все лучше, но и челноков появлялось все больше. В один прекрасный момент я понял, что пусть деньги и важная вещь, но надо остановиться, если они ведут тебя не туда. Все-таки раз я решил работать в шоу-бизнесе, значит должен учиться. Если ты занимаешься торговлей, то непонятно для чего учиться в институте. Тем более, что я хотел работать по выбранной специальности. Раз есть главная цель, остальные пусть ей подчиняются!