Евсей Гречена - Самые знаменитые истории любви войны 1812 года

Любовь же, совсем еще недавно робкая, почтительная и нежная, сделалась к тому времени в Париже столь нескромной и доступной, что «достаточно было три раза сказать женщине, что она мила — и больше ничего не требовалось: на первый раз она верила, после второго — благодарила, после третьего обычно следовала награда».

Каролина Мюрат подвернулась как раз вовремя. Более того, она сама вдруг стала проявлять большую активность в отношении генерала Жюно.

В своих «Мемуарах» мадам де Ремюза утверждает, что Каролина «мечтала о троне в Польше и старалась создать в высших кругах правительства полезные для себя связи».

Существует и другое мнение, сторонником которого является Ги Бретон. По его версии, маленькая корсиканка, у которой амбиций было не меньше, чем у ее брата, мечтала чуть ли не о французской короне. Она якобы хотела в случае смерти императора (например, на поле боя) стать королевой и именоваться не иначе как Ее Величеством. Особенно же эта ее активность стала проявляться в начале 1807 года после битвы под Эйлау, когда до Парижа дошел слух о том, что Наполеон ранен русскими. «Это сообщение заставило Каролину призадуматься».

Конечно, решением Сената преемником Наполеона в случае его смерти был бы назван старший брат Жозеф Бонапарт. Но ведь как-то можно в таком случае завладеть короной в обход существующих законов? Должно же быть какое-нибудь решение? Вскоре в голове Каролины созрел чрезвычайно смелый план, для осуществления которого ей необходима была, в частности, и поддержка военного губернатора Парижа.

План Каролины предусматривал следующее: склонить армию к тому, чтобы провозгласить Мюрата новым императором и заставить народ согласиться с этим решением. «Это было не что иное, как государственный переворот. Для того чтобы он удался, надо было заручиться поддержкой Жюно, губернатора Парижа».

По словам мадам де Ремюза, Жюно влюбился в Каролину, «и эта привязанность, то ли по склонности, то ли по расчету, послужила тому, что губернатор от имени полиции, которая находилась в его подчинении, в своей переписке с императором давал только положительные отчеты о герцогине Бергской».

В случае известия о внезапной гибели Наполеона «только Жюно мог возложить корону на нового избранника. В его ведении находился гарнизон Парижа, а другие воинские формирования должны были бы подчиниться свершившемуся, так же как и армии, находящиеся в кампаниях. А народ, конечно, смирился бы с волей военных».

Как бы то ни было, Каролина, уверенная в своих чарах, пригласила Жюно к себе, «взволновала его своим декольте <.> заставила его краснеть под призывными взглядами — ив конце концов все завершилось в роскошной постели маршала Мюрата».

Жюно конечно же не догадывался о том, что задумала Каролина, а посему он буквально ошалел от привалившего ему счастья.

— Ты — великолепный любовник, — заявила она. — Приходи, когда хочешь.

Он захотел уже на следующий вечер.

«Вскоре уже весь Париж знал об этой связи губернатора, и мелкий люд стал со смехом поговаривать о том, что маршалу Мюрату, вероятно, больше везет на полях сражений в Польше».

Итак, Каролина Мюрат стала любовницей генерала Жюно. Она «сделала вид, что безумно влюблена в Жюно, зажгла в его сердце огонь любви и привязала к себе простоватого губернатора Парижа, который по наивности своей возомнил, что ее влекли к нему лишь его необычайные способности».

Вскоре их связь приобрела характер, похожий на супружество. Каждый вечер после службы губернатор приезжал в Елисейский дворец, где его в соблазнительном неглиже ждала Каролина.

Лора Жюно в своих воспоминаниях пишет об этом так: «В память о моем муже я должна приподнять завесу над интригами, которые предпринимались, чтобы разыграть партию в пользу Мюрата, приоткрыть тайну несчастья с императором: ведь именно тогда начали распространяться слухи о печальных обстоятельствах, связанных с ним. <.> Стало как_ то почти привычным видеть Мюрата в кресле, в котором всегда сидел Наполеон, или седлающим его коня, и, может, кто-нибудь уже считал Мюрата почти императором Франции. Такая возможность перестала бы казаться шутовской при непрестанном настойчивом повторении, когда глаза привыкают видеть, а уши — слышать, и тогда однажды кто-то произнес бы: “Вражеская пуля уже давно гоняется за императором. Война есть война.” А от мыслей о его замене до рассуждений о медлительности вражеской пули — очень небольшое расстояние».

События, связанные с отношениями Жюно и Каролины, Эдмон Лепеллетье описывает следующим образом: «Их связь уже давно стала темой скандальных пересудов двора. Карета Жюно оставалась во дворе дома Каролины до очень поздних часов. Мюрат, занятый войной, не подозревал ни о чем. Жюно, первоклассный стрелок из пистолета, неоднократно хвастался, что сделает Каролину вдовой по первому ее желанию. Их сдерживало единственное опасение: приезд императора».

У Рональда Делдерфилда же читаем: «Она часто принимала его одного, и их можно было лицезреть вдвоем при каждом общественном собрании, причем Каролина вела себя застенчиво, а Жюно походил на сошедшего с ума школьника. В Италии Жюно просил руки Полины, но теперь он был более чем утешен чарами ее младшей сестры. Его жена, в прошлом Лоретта Пермон, рыдала и страстно желала возвращения императора до того, как скандал привел бы к дуэли между Мюратом и Жюно. Оба они обладали горячим темпераментом, и Лоретта достаточно хорошо знала Каролину, чтобы понимать, что зрелище двух высокопоставленных офицеров, сражающихся за нее, не вызовет у этой женщины никаких тревог».

Наполеон был в Тильзите, когда узнал от генерала Савари, что его сестра стала любовницей Жюно. Естественно, императора охватил гнев, не оставлявший его до самого возвращения в Париж в июле 1807 года.

«Сразу же по приезде он вызвал Каролину и в выражениях, едва ли принятых в приличных домах, стал выговаривать за ее поведение. Великая герцогиня Бергская была хитрой женщиной. Хорошо зная своего брата, она выждала, пока утихнет гроза, а затем спокойно объяснила брату, почему уложила Жюно в постель».

И эта откровенность сделала свое дело.

Честолюбие сестры и удивило, и восхитило Наполеона.

«С того дня, — написал один из авторов мемуаров, — он стал гораздо более высокого мнения о способности своей сестры, и именно эта интрига помогла отчасти ее восхождению на трон Неаполитанского королевства».

На следующий день император пригласил к себе смущенного Жюно и объявил, что он в курсе подробностей его связи с Каролиной. Завершая беседу, император предложил Жюно срочно покинуть Париж.