Евсей Гречена - Самые знаменитые истории любви войны 1812 года

Наполеон же в Париже 22 февраля 1805 года вынудил свою мать огласить в присутствии нотариуса торжественный протест против любого брака, заключенного ее сыном Жеромом Бонапартом за границей без ее согласия и вопреки закону. А 2 марта был сделан запрет всем гражданским служащим Империи включать в их регистры запись акта о так называемом браке, который Жером Бонапарт заключил за границей.

Игнорируя все это, 3 марта 1805 года Жером наконец погрузился с Бэтси, ее братом Вилльямом и всей своей свитой на борт брига «Эрин», принадлежавшего господину Паттерсону. 8 апреля они уже были в Лиссабоне. Но там представитель Франции Серюрье сообщил им, что мадемуазель Паттерсон никак не может прибыть во Францию.

— Передайте своему повелителю, — гордо ответила уколотая в самое больное место Элизабет, — что теперь я — госпожа Бонапарт, и я требую признания своих прав в качестве члена императорской семьи.

Жером, полный решимости отстаивать права своей любимой жены, отправился во Францию один. Балтиморская же красавица, которой запретили высаживаться на португальский берег, поплыла кружным путем в Голландию, где должна была остановиться в Амстердаме и ждать новостей от Жерома.

К несчастью для нее, Жером вынужден был бороться против гораздо более сильной личности, чем он сам. Наполеон в это время находился в Италии. 24 апреля 1805 года он был в Турине, вскоре приехал туда и Жером. Там он попытался вести переговоры и смягчить брата, но все было напрасно, и уже 5 мая Жером «сломался».

На следующий день Наполеон написал: «Мой брат, в твоем поведении нет таких ошибок, которые бы не сглаживали в моих глазах твое искреннее раскаяние. Твой союз с мисс Паттерсон ничего собой не представляет ни по религии, ни по закону. Напиши ей и скажи, чтобы она возвращалась в Америку. Я предоставлю ей пенсию в шестьдесят тысяч франков пожизненно при условии, что ни в коем случае не будет носить моего имени, на которое у нее нет никаких прав».

Сопротивление было бесполезно, и, обливаясь слезами, Жером написал жене письмо, в котором просил ее уехать обратно в Балтимор. Свою любимую Бэтси, которой не было позволено высадиться и в Голландии, Жером увидит снова лишь один раз в жизни во Флоренции, уже будучи повторно женатым на принцессе Вюртембергской.

Полная отчаяния, Элизабет вместе с братом обосновалась в Англии. От ее непродолжительного брака с Жеромом, со средневековой жестокостью разрушенного Наполеоном, 7 июля 1805 года в городе Кэмберуэлл у нее родился сын, которому довелось стать родоначальником ветви американских Бонапартов.

Жером по приказу императора вернулся на флот, где вскоре Наполеон пожаловал ему чин контр-адмирала. По словам историка Рональда Делдерфилда, «Жером был, вероятно, единственным моряком в военно-морской истории, который получил такой ранг до своего двадцать второго дня рождения».

По возвращении в Америку несчастная Элизабет, ставшая предметом всеобщей жалости и осмеяния, крестила сына под именем Жером-Наполеон Бонапарт (в детстве его называли уменьшительно Бо). Некоторое время его отец еще писал ей, но через год письма перестали приходить. При этом Наполеон продолжал выплачивать ей обещанную пенсию, заверяя, что она «может положиться на него» и что, «отказываясь признать брак с его братом, он исходил из политических соображений».

Когда Жером стал королем Вестфалии, он написал Элизабет письмо с предложением отдать ему сына в обмен на княжество с ежегодным доходом в 200 000 франков. Но Элизабет гордо отказалась, ответив, что Вестфалия, несомненно, является большим королевством, но недостаточно великим одновременно для двух королев.

Она презирала слабохарактерного Жерома и ненавидела Наполеона. При этом через пятьдесят лет после своего выдворения из Франции она констатировала: «Он выбросил меня обратно в то, что я ненавидела больше всего на свете, в мою балтиморскую безвестность, но даже это не могло разрушить того почитания, которое я ощущала к его гению и славе. Я все-таки побывала императрицей Бонапарт».

Говорят, что к сорока годам Элизабет Паттерсон превратилась «в скупердяйку с акульей хваткой в финансовых вопросах, которая путем удачно приобретенной недвижимости сумела сколотить себе огромный капитал. Ее красота, казалось, была неподвластна времени, и Бэтси оставалась привлекательной не только в сорок, но и когда ей было за пятьдесят. Хотя она много путешествовала, преимущественно по Европе, и почти каждую ночь отправлялась на банкет или бал, любовников она себе не заводила. Ее сокровенной надеждой было женить сына Бо на одной из дочерей его дяди Жозефа Бонапарта. Вот почему ее постигло горькое разочарование, когда в 1829 году он женился на одной барышне из Балтимора. <.> Бо мало в чем преуспел в жизни, если не считать периодических занятий фермерством, и стал отцом двух сыновей. Он продолжал переписываться с Бонапартами, хотя и не ожидал от них особой поддержки».

Умерла Элизабет Паттерсон в ненавистном ей Балтиморе 4 апреля 1879 года.

Обо всей этой неприглядной истории у Рональда Делдерфилда читаем: «На протяжении ста сорока лет обличители Наполеона искали доказательства его исключительной жестокости и суровости мышления. Они ссылались и на то, как он покинул жертвы чумы в Яффе, и на убийство герцога Энгиенского, используя и то и другое в качестве примеров его аморальности. Эти инциденты, вместе со многими другими, отмеченные тем же клеймом беспощадности, все же в какой-то степени могут быть оправданы военной или политической необходимостью, но нет никакого оправдания его обращению с Элизабет Паттерсон. Это брак, хотя и, несомненно, нелепый, тем не менее был законным.

Трудно понять, почему Наполеон вел себя с такой нетерпимостью в отношении молодой пары. Одобрение брака, по крайней мере, обеспечило бы ему расположение в Штатах и означало бы удар по династической традиции, которая ослабляла кровь каждого царствующего дома в Европе. Конечно, следует признать, что Паттерсоны были выходцами из буржуазии, но были ли они в большей степени буржуазны, чем мыловар Клари из Марселя или выращивавшие оливки Бонапарты с Корсики? В последующей жизни Наполеон часто обсуждал женитьбу Жерома, но никогда ему не удавалось оправдать свое безжалостное отношение к ней в то время, и сохранялось впечатление, что не сам этот брак вызвал у него такой приступ ярости, а тот факт, что он произошел во время дезертирства его брата из флота. Но даже если все было и так, его поступок был произволен и несправедлив. При всем том именно Жером выходит из этого жалкого дела с самым большим бесчестием, и его последующее поведение в качестве короля показывает, что Наполеону следовало бы позволить ему остаться в Америке, лишенным собственности и зависимым в средствах от щедрости семьи своей жены. Возможно, Паттерсонов стоило бы поздравить с их избавлением от Жерома. Жизнь с ним, получившим отказ в доступе к французским фондам, могла бы повергнуть в банкротство Вилльяма и его сыновей».