Лев Соцков - Код операции - ''Тарантелла''. Из архива Внешней разведки России

Гибсон. Что же вы не организуете восстания?

Гость. Очевидно вы не знаете, что русские в течение восьми дней полностью вывезли в Россию фабрику «Третей». Вы, представитель Англии, советуете нам организовать восстание и служить вашим интересам, тогда как сотрудники английской миссии... не нашли время связаться с нашими органами власти.

Гибсон. Что вы жалуетесь, вы, венгры, сотрудничаете всей душой с русскими. Что же вы ждете помощи от нас?

Гость. То что вы заявляете о нас, я могу сказать о Румынии. Нет никакой разницы. И вы сотрудничаете с русскими, как мы.

Гибсон. Это неверно, венгерское правительство более красное, чем румынское. Здесь в Румынии единственный, кого поддерживает Москва, — это Гроза.

Гость. Я только четыре дня нахожусь в Румынии и убедился, что главный пост находится в руках коммунистов. В Венгрии председатель Совета министров не красный. Кроме того, в венгерское правительство входят три министра, о которых можно сказать, что они профашистски настроены. Они проинформированы, что Англия сделает все возможное, чтобы помочь историческим партиям Румынии прийти к власти. Например, можно взять г-на Маниу, о котором я знаю, что он за кулисами ведет гнусную политику против венгров. Мы, венгры, знаем это, так как это касается нас в первую очередь.

Гибсон. Извиняюсь, г-н Маниу является моим хорошим другом. Я часто с ним встречаюсь и беседую по всем вопросам.

Гость. Но как Маниу думает осуществить земельную реформу?

Гибсон. Маниу дал мне слово, что приложит все усилия для разрешения этого вопроса.

Гость. Маниу не говорит правды, мистер Гибсон.

Гибсон. Я верю ему и базируюсь на него.

Гость. Если разрешите, я вас спрошу: с кем вы не можете договориться? С русскими или американцами? Черт вас подери всех! Проснитесь, помогите хотя бы себе, если не можете помочь маленьким странам! Вам разве все равно, что русские находятся в Бухаресте, Будапеште, Вене, Варшаве, Берлине?

Гибсон. ... (молчит)

Гость. Мы сами ничего не можем сделать. Ваш интерес нам помочь!

Гибсон. Тогда занимайтесь саботажем».

Маниу и Братиану настоятельно рекомендовали королю дать отставку правительству Гроза. Конфронтация нарастала. Король демонстративно отказался появиться на трибуне во время парада по случаю свержения режима Антонеску. Маниу посетил монарха и требовал помилования Антонеску, демарш оказался бесполезным. Вскоре был арестован и сам Маниу, что было воспринято в Румынии как шаг к изменению политического строя в стране и, значит, к упразднению монархии.

Михай в сопровождении матери выезжает в Лондон, чтобы присутствовать на свадьбе принцессы Елизаветы Английской. В связи с обстановкой в Румынии у него усиливаются настроения не возвращаться на Родину.

Англичане и американцы вежливо, но настойчиво рекомендуют не делать этого, ведь он оставался, пожалуй, единственным более или менее значимым рычагом их влияния в Румынии.

Государственный министр Сарджент доложил шефу Форин Оффис Бевину служебную записку следующего содержания:

«Американский посол сказал мне сегодня, что он только что имел встречу с королем Румынии, которому заявил, что вопрос относительно возвращения или невозвращения в Румынию относится к категории вопросов, которые король должен решать сам. Тем не менее он сказал королю, что его дальнейшее пребывание в Румынии представляло бы определенную ценность».

В Центре этот документ был оперативно получен, как и последующая переписка между Лондоном и Бухарестом в отношении судьбы Михая.

Министр иностранных дел Великобритании после беседы с Михаем направил в свое посольство в румынской столице телеграмму следующего содержания (цитируется с некоторыми сокращениями):

«Важно.

Совершенно секретно: Лично для посла Его Величества

Я видел короля Михая на приеме 24 ноября с. г. (1947 г .—Авт.). Присутствовала также королева-мать, которая в разговоре проявила гораздо большую активность, чем сам король. Она заявила, что если король возвратится в Румынию, то будет либо посажен в тюрьму, или, по крайней мере, обвинен в несуществующих преступлениях. Это ставит короля в невозможное положение, когда он должен подписывать законы и различные предписания, обвиняющие бедных румын, все преступления которых заключаются в несогласии с коммунистами.

Сам король показал свою беспомощность. Он высказал мысль, что вместо того чтобы сидеть в стране и придавать юридическую силу всевозможным законам, издаваемым правительством, для него было бы лучше остаться за пределами своей страны.

Я посочувствовал их затруднительному положению, но сказал, что Их Величества вероятно понимают, что я не могу дать какой-либо совет. Их Величества сказали, что они также понимают мое положение, что они были бы очень обеспокоены, если бы я узнал об их невозвращении на родину».

Витиевато, но позиция правительства Великобритании определена однозначно: королю следует оставаться в Румынии.

Посланник Его Величества в Бухаресте, Холмэн, отлично понял министра. В своей телеграмме за № 1440 от 1 декабря 1947 года он, в частности, писал:

«...Если королева-мать убедит короля не возвращаться, то я должен буду считать, что, наряду с соображениями политического характера, это прямо сыграет на руку коммунистам, — она тем самым принесет большой вред не только своему сыну, но и румынскому народу.

Здесь полагают, что король, как и всякий другой человек, будет выполнять свои обязанности по мере своих способностей, как неприятны и опасны они ни были бы. Если он не сделает этого и сознательно дезертирует со своего поста, он не сможет рассчитывать на какую бы го ни было поддержку со стороны тех, кто до последнего времени оказывал ему свое доверие и был уверен в нем».

В свое время в румынских политических кругах и при дворе довольно оживленно обсуждали тему вероятности брака Михая с английской принцессой Маргарет. Скептики, правда, говорили, что, помимо всего прочего, есть одно существенное препятствие, состоящее в том, что Румыния в недавнем прошлом была саттелитом Германии и находилась в состоянии войны с Англией. А устанавливать брачные отношения с королевским домом страны, которая недавно был врагом Англии, не очень-то этично.

Разумеется, это тоже нюанс, от которого не отмахнешься. Но если говорить о политической стороне дела, которая вообще часто присутствует в династических браках, то, видимо, следовало взять в расчет и вопрос о будущем монархии в Румынии. Здесь запас прочности был невелик, что следовало, кстати, и из приведенных выше английских правительственных документов.

Мы не будем углубляться в этот вопрос, констатируем лишь, что тот гипотетический вариант не состоялся, а Михай в соответствии с установленной процедурой запросил согласие румынского правительства на его брак с принцессой Анной де Бурбон. Одновременно он сообщил о своем возвращении в Бухарест.