Дэвид Гланц - Восставшие из пепла. Как Красная Армия 1941 года превратилась в Армию Победы

Поскольку успех Красной Армии в целом напрямую зависел от того, насколько хорошо действовали ее подвижные войска, командующие этими войсками имели гораздо более широкие полномочия. Они могли сами решать, где, когда и как наносить удар, как маневрировать своими войсками, их силы не были скованы жесткими предписаниями приказов. Более того, именно от командиров подвижных соединений ожидалось проявление инициативы при встрече с непредвиденными оперативными или появлении новых тактических возможностей. Словом, являясь авангардом Красной Армии, ее подвижные войска в конечном итоге определяли темп и масштаб всех советских побед на поле боя, опровергая тем самым существующие стереотипы.

Этим и объясняется неустранимое противоречие в существующих многочисленных утверждениях о том, что, с одной стороны, «шаблон в подготовке командиров мелких подразделений [Красной Армии] приводил к тому, что они приучались не выходить за рамки уставов и наставлений и лишались инициативы и индивидуальности, которые являются очень важными для хорошего командира» [270], а с другой — «высшие командиры и штабы… научились быстро реагировать на всякие изменения обстановки, действовать энергично и решительно… Безусловно, в лице Жукова, Конева, Ватутина и Василевского Россия имела высокоодаренных командующих армиями и фронтами».

Из этих противоречивых утверждений следует, что многие командующие советскими фронтами, армиями и корпусами, вопреки распространенному стереотипу, обладали должными способностями и военным мастерством, позволявшими им превзойти вермахт на поле боя. Более того, боевые успехи, которых добились эти полководцы, напрямую зависели от способностей их столь же компетентных и инициативных подчиненных, командовавших дивизиями, бригадами, полками и батальонами.

Трагично, что история часто не замечает, оставляет в тени, а в некоторых случаях напрочь забывает о вкладе свыше 35 миллионов военнослужащих, мужчин и женщин, которые сражались, погибали или выживали, выдерживая суровые испытания воинской службы в Красной Армии во время войны. Увековечивая в памяти потомков вклад многих полководцев и некоторого количества наиболее знаменитых героев, российские историки в то же время по различным причинам избегали откровенного рассказа о личном военном опыте огромного большинства офицерского корпуса и миллионов рядовых солдат. Точно так же, как политические и идеологические императивы требовали защиты или сохранения одних репутаций либо очернения других, это нежелание открыто говорить о жизни и судьбе рядовых солдат Красной Армии вызвано множеством причин — в том числе острым стыдом из-за огромных потерь, скверных условий, которые солдатам приходилось выносить во время войны, а также их этнического, религиозного и гендерного разнообразия. [271]

Красная Армия и в самом деле была многонациональным и религиозно разнородным воинством, состоящим из солдат-мужчин — и удивительно большого контингента солдат-женщин, — которые пошли воевать добровольцами, были призваны или принудительно рекрутированы в войска из лиц всех профессий. Из свыше 35 миллионов солдат, которые в конечном итоге прошли военную службу, примерно 26 миллионов были славянами, примерно 8 миллионов — неславянами, а еще около миллиона составляли женщины. По меньшей мере 8,7 миллионов — а, возможно, и целых 14,7 миллионов — из этих людей погибли, как минимум еще 10 миллионов пострадали от ран и болезней, зачастую неоднократных.

Независимо от их этнического происхождения, экономического положения или социальных характеристик на долю большинства солдат Красной Армии выпал весьма разнообразный совместный опыт. Их громадные потери указывают на то, что Ставка и старший командный состав зачастую проявляли черствое отношение, если не безжалостное равнодушие к ценности человеческой жизни. В первые 18 месяцев войны солдатам приходилось отчаянно бороться с голодом, а позднее довести практику фуражировки и «заимствования» до уровня высокого искусства. Вдобавок им пришлось, по крайней мере в первые шесть месяцев войны, обходиться без адекватного обмундирования или вещевого довольствия. Ведя спартанское существование, они тем не менее научились обходиться тем продовольствием, каким их обеспечивали. Суточный водочный рацион, хотя и помогал солдатам вынести страдания и укреплял их боевой дух и решимость, зачастую также подрывал дисциплину и притуплял необходимое для выживания боевое мастерство.

Солдаты Красной Армии существовали и воевали, находясь в вездесущей системе почти абсолютного политического контроля, постоянной политической агитации, произвольной и зачастую жестокой военной дисциплины, они постоянно пребывали под угрозой жестокой и скорой расправы за любые проступки, действительные или мнимые. Множество «цепных псов» стерегли каждый шаг солдат с целью пресечь и растоптать любое несогласие в их рядах, а режим драконовских законов и сеть военных трибуналов быстро и сурово карали любого, кто совершал малейшее преступление или опрометчивый поступок, действительный или мнимый.

Даже если угроза отправки за совершенное преступление в штрафные подразделения и не гарантировала и порядка и дисциплины в рядах Красной Армии, то вездесущие заградительные отряды пресекали любое возможное неподчинение приказам, не говоря уже о прямом дезертирстве. Поэтому, несмотря на постоянно витающий рядом с ними призрак смерти от вражеской пули или снаряда, суровую дисциплину, всепроникающее политического воспитание и постоянный страх наказания за что угодно, большинство солдат Красной Армии вынесло все эти тяготы. Они либо погибали, либо выживали, потому что являлись продуктами действенной тоталитарной системы и привыкли повиноваться приказам своего руководства.

В конечном итоге, независимо от их экономического положения, социального, этнического и религиозного происхождения или пола, от того, побуждал ли их к борьбе страх перед врагом или перед жестокостью собственных комиссаров, вдохновлял на нее «советский» патриотизм, врожденный «великорусский национализм», простая любовь к Родине или же ненависть к иноземным захватчикам, большинство солдат Красной Армии вынесли невообразимые лишения. Многие из них пережили выпавшее на их долю страшное испытание и смогли за относительно короткий срок — чуть меньше четырех лет — одолеть самую грозную военную машину Европы.

Цена, которую заплатила Красная Армия за победу в Великой Отечественной войне, была воистину высока — и в смысле потерь в живой силе, и по масштабам потерь в вооружении. Эти потери, имевшие поистине катастрофические размеры в первые два года войны, оставались страшно высокими практически до конца войны — частично став причиной того, что Красную Армию до самого конца войны преследовали нехватка живой силы и проблемы с дисциплиной.