Дэвид Гланц - Восставшие из пепла. Как Красная Армия 1941 года превратилась в Армию Победы

Далее в своем докладе он продолжал:

«Формирование дивизий в Одесском военном округе происходит также неудовлетворительно: 273 дивизия… не имеет вооружения, инженерного имущества, снаряжения и обмундирования».

И в заключение Буденный уведомлял Сталина:

«Сроки формирования, установленные Генеральным штабом, оказались нереальными, центральные довольствующие управления ничего не сделали для того, чтобы обеспечить формируемые дивизии материальной частью и положенным по табелю имуществом {555} ».

Один солдат, служивший в народном ополчении, вспоминал, что положение не изменилось к лучшему и осенью:

«В октябре 1941-го я попал в Московское ополчение [223] . Я учился в восьмом классе и жил на Арбате. В один из дней всю нашу школу согнали на Потылиху, что возле Мосфильмовской улицы, во двор средней школы. Дали нам охотничьи ружья по одному на 5 человек, дали малокалиберные охотничьи винтовки — тоже на пять человек одну и еще дали пять сабель. Все! Формы никакой не было — кто в чем пришел, в том и пошел воевать. Командиром нашего подразделения был наш преподаватель по литературе — красивый мужик, добрый {556} ».

В результате ГКО и НКО на протяжении лета и осени прибегали к экстраординарным мерам для обеспечения мобилизуемых солдат адекватным обмундированием, особенно теплой одеждой, чтобы те смогли пережить предстоящую зиму. Например, 3 июля ГКО приказал Дальневосточному фронту и Забайкальскому военному округу направить со своих складов из числа неприкосновенных запасов 500 000 комплектов зимнего обмундирования и 1 300 000 нательного и теплого белья и портянок, теплых и зимних перчаток на склады в Омске, Челябинске, Свердловске и Чкалове {557} . Позже, 11 августа, НКО приказал своим военным комиссарам:

«Отпуск вещевого имущества личному составу тыловых учреждений Красной Армии, органов местного военного управления, окружного и центрального аппарата, госпиталей, складов, кадра военных академий, военных училищ и других — временно прекратить… Все свободное наличие нового вещевого имущества частям и учреждениям … до 25 августа с. г. сдать в ближайшие вещевые центральные и окружные склады для использования на обеспечение частей, убывающих на фронт {558} ».

После того, как комиссия госконтроля проинспектировала в сентябре армейские склады и вскрыла многочисленные недостатки в хранении и распределении обмундирования и другого вещевого имущества, НКО 11 октября освободил ответственных за это офицеров от занимаемых должностей и приказал начальнику Управления снабжения обмундированием дивизионному интенданту Н. И. Кузнецову и другим ответственным командирам установить более твердый контроль над складской системой. Одновременно он приказал командующим Уральским и Приволжским военными округами изъять обмундирование у личного состава служб тыла и передать его на центральные и окружные склады для распределения среди солдат действующих фронтов {559} . Уже после разрешения многих первоначальных трудностей со снабжением обмундированием НКО 3 марта 1942 года издал приказ, привлекающий внимание к тому, что «за последнее время на фронтах и в прифронтовых районах отмечаются безобразнейшие факты хищений и разбазаривания военного имущества». Утверждая что «народное добро часто воруют лица, непосредственно отвечающие за его сохранность и сбережение», «много военного имущества расхищается также из безнадзорных хранилищ, транспортов и обозов» и делают это «примазавшиеся к Красной Армии разного рода враждебные элементы». Сталин винил в этом явлении «командиров, военных комиссаров, политических работников, начальников служб», которые потеряли «чувство долга перед Родиной за вверенное им народное достояние».

А поскольку «в многомиллионной Красной Армии есть и будут еще выявляться преступные элементы и всякие другие прямые или косвенные вражеские приспешники», провозглашал Сталин, то, «первейшая задача командиров, военных комиссаров, политработников, снабженцев — предупреждать воровство и бесхозяйственность, своевременно разоблачать воров, жуликов и бездельников, беспощадно карать их по всей строгости советских законов {560} ».

После столь резкой сталинской критики 4 апреля ГКО выпустил новые правила выдачи обмундирования и военного имущества, устанавливая строжайший контроль за хранением и выдачей всего военного имущества и возлагая ответственность за проведение этих правил в жизнь на командиров и начальников штабов всех звеньев. Так например, эти правила требовали от командиров частей и соединений:

«во всех случаях утраты, порчи, хищения имущества и боевых потерь командованием частей и соединений производится расследование. Виновные в умышленной порче имущества лица привлекаются к судебной ответственности, а имущество исключается с учета по инспекторскому свидетельству {561} ».

Несмотря на эти предупреждения и новые правила, Красная Армия продолжала испытывать нехватку некоторых видов теплого зимнего обмундирования. Об этом свидетельствует направленный НКО 4 апреля 1942 года приказ военным округам, фронтам и армиям «О прекращении с 1 апреля 1942 г. выдачи шинелей рядовому и младшему начсоставу тыловых частей, учреждений и отдельным категориям военнослужащих и переводе их на снабжение [двубортными] ватными куртками {562} ». И снова НКО пригрозил, что «за нарушение этого требования виновных лиц привлекать к строгой ответственности по закону „Об охране военного имущества Красной Армии в военное время“ {563} » Хотя трудности со снабжением в результате этих действий не прекратились, эти и другие меры обеспечили то, что солдаты Красной Армии оказались лучше защищены от воздействия суровой зимы 1941–1942 годов, нежели их противники из вермахта. В 1942 году нехватка обмундирования существенно снизилась — частично благодаря тому, что советская промышленность начала в достаточных количествах выпускать обмундирование и другое военное имущество, а частично благодаря росту объема поставок по ленд-лизу {564} . Многие бывшие солдаты Красной Армии все еще помнят, как улучшилось положение со снабжением. Так, например, один солдат, служивший в 77-й военно-морской стрелковой бригаде, которая в декабре 1943 года действовала в северной Карелии, вспоминает об условиях своей жизни в армии:

«Было холодно, жутко и трудно. Попробуй выживи почти три недели при 20-30-градусном морозе! Вот именно! Одеты мы было весьма неплохо в валенки, ватные штаны и зимние масхалаты; а под ними ватные куртки, обмундирование, теплое фланелевое белье и даже штатное льняное белье под всем этим. Нам выдавали водку и 100 грамм хлеба на человека в сутки. У нас были американские мясные консервы. Вкусные, зараза! В большой банке был свиной жир, который можно было намазать на хлеб, а в середине — кусок мяса величиной с кулак. В общем и целом мы не голодали… [У нас также было] сало, сухари. Были даже лампы-спиртовки, так называемой „нажимной“ разновидности. Это была небольшая жестянка, вроде консервной банки, в которой содержался разбавленный спиртом стеарин. Если зажечь эту смесь, она горит бесцветным пламенем. На ней можно подогреть еду или вскипятить воду. Но зачем же жечь спирт — его надо выпить! Вот потому-то мы пропускали через нее тряпку, а потом выжимали ее. Так можно добыть грамм 50 спирта, и, поскольку мы получали несколько таких жестянок, то можно было неплохо выпить, хотя выпивка это была конечно отвратная; однако оставшаяся восковая свеча все равно горит {565} ».