Федор Раззаков - Богини советского кино

Голос с места:«А русские говорят: антирусский фильм…»

А. Романов:«Если присмотреться к исполнению роли Мордюковой, то это исполнение дает повод и для таких суждений».

В. Баскаков:«В связи с этим фильмом появилось много документов, писем, которые имеют явно антисоветский характер… Эти письма говорят о нездоровых настроениях, которые существуют на студии имени Горького, на „Мосфильме“ и на других студиях…»

После этого совещания фильм «Комиссар» был отправлен на полку. А судьба самого Аскольдова сложилась драматично. Поскольку он так и не смирился с запретом своего фильма и бросился отстаивать его во всех инстанциях, власти наказали режиссера по полной программе: через суд признали профнепригодным, уволили с работы, исключили из партии и выселили из Москвы за тунеядство (отметим, что на суде в его защиту выступили Нонна Мордюкова и Ролан Быков. — Ф. Р. ). Правда, произошло это не в 67-м, а двумя годами позже, когда, после событий в Чехословакии, ситуация в советских верхах обострилась до чрезвычайности. Но едва это напряжение спало, как тут же был помилован и Аскольдов: его восстановили в партии и сняли с него партийное взыскание. Правда, в профессию не вернули, но он не бедствовал: работал директором у самой Аллы Пугачевой, которая считалась самой «кассовой» певицей советской эстрады. Что касается «Комиссара», то в прокат его так и не выпустили, что вполне объяснимо: «еврейская» тема отныне стала еще более горячей (табу с фильма снимет горбачевская перестройка, которая, по сути, будет «еврейским проектом» и восстановит дипломатические отношения с Израилем).

Чуть позже появится легенда, что негатив с «Комиссаром» высокое начальство приказало смыть. Однако фильм от уничтожения спас Сергей Герасимов. Вот как это описывает Б. Криштул:

«После смерти Герасимова комиссия вскрыла в его рабочем кабинете сейф, изнывая от любопытства: а вдруг внутри пачки денег или письма любовниц?.. В сейфе же оказались только партбилет и… негатив фильма режиссера Аскольдова „Комиссар“. Несмотря на строжайший приказ смыть негатив этого вредного, по мнению ЦК, фильма, Герасимов его спас…»

Ничего не скажешь, красивая легенда. Однако таких легенд вокруг фильма было сочинено немало. Например, уже в наши дни (в июне 2007 года) в «Новой газете» был опубликован рассказ о том, что негатив «Комиссара» чудом сохранился, находясь в каком-то богом забытом подвале с пауками, откуда его и извлекли в годы горбачевской перестройки — в 1988 году. Однако точку в этой истории поставили слова ответственного работника Госфильмофонда В. Дмитриева. Цитирую:

«Меня глубоко оскорбил материал в „Новой газете“. Это абсолютная ложь! Негатив „Комиссара“ поступил в Госфильмофонд сразу, как только фильм был запрещен, — а он был запрещен официальным приказом Комитета по кинематографии, — тогда же был нами принят, проверен и регулярно проходил техническую проверку вплоть до того, как был разрешен к прокату».

Но вернемся непосредственно к Нонне Мордюковой.

В отличие от роли в «Комиссаре» роль в комедии Л. Гайдая «Бриллиантовая рука» до широкого зрителя дошла сразу. И принесла нашей героине новую волну популярности. Некоторые фразы, слетевшие с уст ее героини, сразу ушли в народ. Например, такая: «Наши люди в булочную на такси не ездят».

Мордюкова сыграла роль деловой и авторитарной управдомши Плющ, которая обращается с гражданами, как военачальник со своими нерадивыми солдатами.

В первой половине следующего десятилетия Мордюкова снялась еще в 11 фильмах — это было столько же, сколько она записала на свой счет за все 60-е. То есть налицо было увеличение количества в два раза. Назовем эти фильмы: «Гори, гори моя звезда» (мадам), «Баллада о Беринге и его друзьях» (императрица Анна Иоанновна) (оба — 1970), «Молодые» (1971; Дарья Васильевна), «Русское поле» (главная роль — Федосья Угрюмова), «Завтра будет поздно» (Кузюрка) (оба — 1972), «Возврата нет» (главная роль — Антонина Каширина), «Два дня тревоги» (главная роль — Мавра Григорьевна), т/ф «Лев Гурыч Синичкин» (Раиса Минична Сурмилова) (все — 1974), «Они сражались за Родину!» (хозяйка Наталья Степановна), «Семья Ивановых» (главная роль — Мария Петровна Иванова) (оба — 1975).

Как видим, роли совершенно разные, что называется — на любой вкус. Так, в «Балладе о Беринге…» наша героиня сыграла пусть небольшую, но весьма колоритную роль русской императрицы, а в «Двух днях тревоги» впервые в своей творческой карьере перевоплотилась в отъявленную злодейку — в главаря кулацкой банды Мавру. Кстати, в этом же фильме снимался и сын Мордюковой Владимир Тихонов — он исполнил роль сельского журналиста.

Между тем в жизни отношения между матерью и сыном складывались весьма непросто. Началось это еще тогда, когда мальчик был подростком. Поскольку его отец, Вячеслав Тихонов, жил отдельно от них и не мог уделять много внимания сыну, а мать часто была занята то на съемках, то в Театре киноактера, Владимир рос сам по себе. В итоге, еще учась в школе, он связался с дурной компанией и стал выпивать. Благо деньги у него имелись — мать всегда оставляла ему значительные суммы, чтобы он ни в чем не нуждался. А сын на эти деньги собирал окрестных ребят и угощал их спиртным. А чуть позже попробовал и наркотики. Как написано в характеристике Рыбы-Тигра: «Это хищник — морской лев. Хотя с виду он мягок и кроток, в морских глубинах он способен быть настоящим разбойником…»

В итоге в 16 лет, когда Мордюкова была на съемках фильма «Комиссар», Владимир впервые угодил в больницу. Вот как об этом вспоминает сама актриса:

«Оставила своего красивого душевного мальчика-подростка на чужую тетку, обеспечила разными „пряниками“ — и на четыре месяца в киноэкспедицию под Херсон. С картиной не ладилось: режиссеру преднамеренно не создавали условий для съемки, мучили, издевались. Приезжал директор студии, съемку приостанавливали. Режиссер, человек интеллигентный, внимательный, предлагал мне не раз:

— Может быть, съездите домой, пока есть пауза?..

— Нет, нет, что вы!

Я скрытно жалела его и картину…

Не ехала я к сыну. Ну что стоило вырваться на два дня… Старалась не вспоминать его, ни лица, ни пальцев, ни голоса. Бывало, едва сдерживалась, чтоб не бросить все и съездить. Как-нибудь доведу съемки до конца, а там и радость моя — сын…

Вот как раз в эти четыре месяца его и „схватили“. Вернулась — он в больнице… Помчалась туда. Он был веселый и виноватый. Признался в том, что Сашка Берлога принес пиво и „колеса“ (таблетки). Пылко заверил меня, что это больше не повторится. Я поверила. Хотела поверить — и поверила. Волнение не покидало меня и дома. Я незаметно смотрела на него и недоумевала, как он произнес „пиво и „колеса“, такие чуждые слова, с пониманием дела…“»