Лев Годованник - Тайные гастроли. Ленинградская биография Владимира Высоцкого

Как писала потом газета «Ваш тайный советник» (издавалась АЖУРом), Володин покупал в железнодорожных кассах на канале Грибоедова билет на поезд в Москву, где ему должны были вручить очередную премию. Когда он вышел из здания касс, к нему подошел человек, назвавшийся представителем японской фирмы «Таймсет», и предложил принять участие в розыгрыше призов. Александр Володин согласился и тут же «выиграл» главный приз – телевизор. Далее все развивалось по известной схеме: тут же нашлись еще несколько претендентов на приз, всем было предложено делать денежные взносы. В итоге «лохотронщики» на такси отвезли Александра Володина к нему домой на Петроградскую сторону, где он взял около пятидесяти трех тысяч рублей (как уверяли близкие драматурга, это была часть премии, полученной им на днях) и отдал их мошенникам, которые тут же скрылись с деньгами.

С тех пор мы с Александром Моисеевичем не общались, а в 2001 году его не стало. Но в моей библиотеке до сих пор хранится маленькая книжка, выпущенная издательством ЦК КПСС «Правда», в которой опубликованы записки Александра Володина под названием «Одноместный трамвай» с его автографом. Этот сборник вышел в 1990 году с политкорректным подзаголовком «Записки несерьезного человека». Хотя Александру Моисеевичу хотелось, чтобы название было первоначальным – «Записки нетрезвого человека».

Справка

Концерт Владимира Высоцкого в НИИ «Ленгидропроект» имени Жука (институт располагался и располагается на проспекте Испытателей) 18 октября 1967 года, пожалуй, можно считать абсолютным лидером по количеству небылиц, связанных с конкретным эпизодом ленинградской биографии Высоцкого. Небылицы эти имели ярко выраженную политическую направленность, которую я бы обозначил незамысловато: «Да здравствует Высоцкий, долой КПСС!»

Например, один из бывших сотрудников института приглушенным голосом (мы разговаривали в 1988 году) рассказал, как тогдашнее начальство демонстративно ушло с концерта: мол, мы эту антисоветчину слушать не желаем.

Когда я рассказывал об этом кому-то из знакомых, люди реагировали предсказуемо: дескать, сам знаешь, какие времена были, – в общем, почему бы и нет? Почему бы руководству советского НИИ не продемонстрировать перед своими подчиненными такую вот форму сознательности?

Мне представляется, что это – классический пример того, как бодро произрастают лжеинформационные зерна при попадании на благоприятную почву. В 80-х годах люди видели Высоцкого именно таким – гонимым «начальством». А уж если «начальство» по какой-то причине не могло его выгнать (не успело, например, проявив тем самым идеологическую медлительность), то оно обязательно должно таким вот образом самовыразиться. Скажем, демонстративно уйти из зала во время концерта.

Отчего я так уверен, что на концерте в «Ленгидропроекте» этого не произошло (по моим сведениям, в Ленинграде вообще никогда ничего подобного не происходило)? Все очень просто: я беседовал со многими очевидцами тех событий, в том числе с бывшим секретарем комсомольской организации института Владимиром Докукиным. Он рассказал мне о том, как организовывался этот концерт, – вопрос решался на уровне Куйбышевского райкома ВЛКСМ, по заданию которого Владимир Александрович встречал Высоцкого и вообще занимался организацией концерта. Крайне сомнительно, что тогдашнее институтское начальство демонстративно покинуло зал во время санкционированного концерта.

Кроме того, рассказавший про это человек в конце концов признался, что сам он на концерте не был, а про якобы имевший место демарш начальства узнал с чьих-то слов. Свой рассказ он интонационно окрасил искренним возмущением, разоблачать его я не стал.

Вторая небылица, связанная с концертом в «Ленгидропроекте», касается денег. Несколько человек убеждали меня в том, что после этого концерта Высоцкому предложили гонорар, от которого тот отказался. Люди утверждали, будто лично при этом присутствовали и слышали, как Высоцкий говорил, что, мол, не надо мне ничего, я просто очень хотел перед вами выступить.

Такая ситуация в принципе абсурдна: Высоцкий был нормальным человеком, а любой нормальный человек хочет, чтобы его труд оплачивался. Тем более что часовое сольное выступление перед большой аудиторией – труд не из легких. И тем более, что в конце 1967 года Высоцкий был уже очень востребованным и, соответственно, прекрасно знал, что концерты для него – один из самых доступных способов заработать.

Интересно, что мои очевидцы-фантазеры не скрывали: вход на концерт был платным, билет стоил 1 рубль. Интересно, куда, по их мнению, ушли деньги, собранные в тот вечер со зрителей?

К тому же мне не составило труда найти человека, который лично вручил Высоцкому конверт с деньгами, и человека, который в конверт эти деньги положил. За выступление в НИИ «Ленгидропроект» Высоцкому заплатили 400 рублей. Весьма, кстати, приличная для 1967 года сумма, что лишний раз подчеркивает: в Ленинграде творчеством Высоцкого в то время уже очень интересовались.

Значительно позже, весной 1991 года, мне довелось встретить краткую запись про этот концерт в архивах известного среди любителей бардовской песни петербургского коллекционера и одного из основателей клуба «Восток» Николая Курчева. Николай Федорович любезно позволил мне скопировать некоторые фрагменты своего архива. В частности, там было написано: «Высоцкий приехал в „Ленгидропроект“ по вызову „Гипроникеля“, оплатившего самолет и выступление (200 рублей), а по вызову клуба „Восток“ в тот же день не явился, так как тот больше 30–50 рублей заплатить не мог…»

Почему Николай Курчев считает, что на концерт в «Ленгидропроекте» Высоцкий приехал по просьбе сотрудников другого НИИ – «Гипроникель», я не знаю. Но все остальное, учитывая аккуратность Николая Курчева и его увлеченность авторской песней, у меня сомнений не вызывает.

Третья небылица вновь из разряда «Долой КПСС!». Одна дамочка мне в красках описывала, как Высоцкого не хотели пускать в здание института некие дружинники, которые находились там для поддержания общественного порядка. Дескать, он, выражаясь современным языком, не прошел фейсконтроль – был слишком неброско одет и вообще якобы, по мнению дружинников, не мог оказаться тем человеком, которого пригласили выступить в столь солидном заведении.