Елена Прокофьева - Лучшие истории любви XX века

«Зачем?» – спрашивали. «Для отправки в Москву». – «Тогда почему ее хоронят с погребением, на кладбище?» – «Потому что до Москвы далеко!»

Похороны действительно состоялись совсем не требовавшим бальзамирования традиционным порядком, состоялись «в серый, мутный дождливый день». Вот здесь-то всем бросилось в глаза еще одно: лицо актрисы было «тщательно загримировано». Это особо старательно подчеркивали газеты: об остальном, мол, догадывайтесь сами. В толпе недоумевали: «Почему мы хороним мумию, а не нашу Верочку?» «Подменили!» – «Никакой подмены. Это болезнь изменила ее до полной неузнаваемости…»

Согласитесь, было от чего голове пойти кругом, если бы вы оказались в толпе провожающих. И стоит ли спустя шесть десятилетий так уж сильно укорять Одессу, что в ней-де первой возникло и окрепло твердое убеждение: «Веру Холодную убили». Но если так – кто убил, зачем отравили? Тут-то и пошли гулять невероятнейшие домыслы и вымыслы, версии и легенды…»

Впрочем, до сих пор многие (и даже ученые-киноведы) считают, что не все ясно с причинами смерти Веры Холодной. Почти каждая статья, посвященная ей в книгах о дореволюционном кино, заканчивается словами о «ранней, загадочной смерти артистки».

О преждевременности ее смерти сокрушаются, чаще всего приводя слова некогда отвергнувшего ее В. Гардина: «…если бы Холодная не умерла в молодости, я уверен, она прошла бы все ступени от живой модели до подлинного мастера. В последних ее фильмах чувствовалось пробуждение богато одаренной натуры».

Но о том, что смерть актрисы была загадочна, не позабыл упомянуть, кажется, никто.

Может быть, потому что это – красиво: молодая и знаменитая королева экрана умирает загадочной смертью…

Возможно, – убийство?

Это трогает за душу…

Полудетский овал лица, нежные губы, громадные, печальные, лучистые глаза в длинных изогнутых ресницах… Кинозвезда, красавица с открытки, скромница, верная супруга, трогательная мать, и вдруг – убийство! Эти кудри, эти глаза, эта женственная фигурка, вся состоящая из пленительных округлостей – у кого рука поднялась бы на то, чтобы поднести яд такой женщине?

Тайна! Страшная тайна, притягательная и сладостная, как большинство страшных тайн!

Она столько раз умирала на экране… Говорят, нередко случается, когда какой-то творческий мотив отражается на жизни самого творца, художника, актера. А Вера Холодная была героиней мелодрамы: она или хоронила любимого, или – чаще – умирала сама. Марианна из «Миражей» застрелилась. Курсистку Таню в «Пламени неба» убило молнией. Лидия Ланина из фильма «У камина» умерла от угрызений совести. Циркачка Пола из «Сказки любви дорогой» умерла от любви и тоски. Другая циркачка – Мара Зет из фильма «Позабудь про камин, в нем погасли огни…» – упала с трапеции… Танцовщицу Кло в «Последнем танго» зарезал ревнивый любовник. Ну а Веру Холодную, должно быть, отравили! Или – задушили, или – застрелили, но не могла же она просто умереть от гриппа, от гриппа до сих пор ежегодно умирают люди, мы к этому привыкли, это банально, неинтересно и неэстетично. Грипп – это слабость, жар, бред, человек мечется, потеет, просит пить, мучается болью в суставах и головной болью… Красавица не должна умирать так.

Впрочем, красавица не должна умирать вообще. Быть может, это и правильно, что нет у нее могилы… Что некуда прийти и представить себе в могиле – ее… Мертвую.

Нет, она не умерла на самом деле, она все еще живет!

Живет в пяти уцелевших фильмах, в «сюжетной светописи», словно сотканной из лунных лучей, из предрассветных теней…

Движения – то порывистые, то робкие, взгляд – то скорбный, то страстный, темный завиток, упавший на лоб, прелестная улыбка…

Она все еще живет, и любит, и страдает…

И умирает.

Чтобы снова воскреснуть для нас – в другом фильме.

Анну Ахматову называли «Северной Звездой». Колыбелью души своей, истоком своего творчества она всегда считала холодный царственный Санкт-Петербург. Но родилась Аня у Черного моря: 11 (24) июня 1889 года, в пригороде Одессы, в семье морского инженера Андрея Антоновича Горенко.

Анна Ахматова, Николай Гумилев и их сын Лев

Ее мать, Инна Эразмовна, была почти типичной для тех лет женой-домохозяйкой, полностью посвятившей себя детям, которых у нее было шестеро: Андрей, Инна, Анна, Ия, Ирина и Виктор. «Почти» – потому что ничего типичного не было ни в характере Инны Эразмовны, ни в этой семье вообще. Детей воспитывали странно: книг в доме не было, кроме большого тома Некрасова, который все заучили наизусть, и еще мать читала вслух стихи Державина. Однако же иностранным языкам детей обучали с раннего детства, и в результате даже близкие знакомые не были уверены, сколько же точно языков знает Анна Ахматова, но точно известно, что свободно читала она по-английски, по-итальянски, по-французски, по-немецки. Им всем предоставляли полную свободу для развития и самовыражения, что, впрочем, тогда считалось передовым воспитательным методом. Однако же когда младшая из дочерей, Ирина – ее называли «Рика» – заболела туберкулезом, ее срочно услали в семью дяди: чтобы она не страдала в присутствии сестер и братьев. Инна Эразмовна была уверена, что детям вредно видеть страдания близкого человека. Когда Рика умерла, ее смерть долго скрывали в семье. Но Аня каким-то внутренним чутьем догадалась, ощутила и очень переживала – эта скрытая от нее, тайная смерть маленькой сестренки тенью легла на все ее детство. А еще всем в семье внушалось, что Аня – именно Аня! – непременно станет поэтом. Она не сочинила еще ни одной рифмы – а вся семья уже была уверена в ее поэтическом будущем! Бытовала легенда, будто среди предков матери Анны, урожденной Строговой, была Анна Бунина, первая русская поэтесса, умершая, правда, незамужней и бездетной. Но якобы как-то по какой-то линии она имела отношение к семейству Строговых. Для Ани Горенко это имело большое значение: что она по крови родня самой первой русской женщине, сочинявшей и записывавшей стихи. Да еще и по имени ей тезка.