Сергей Кремлев - Россия за Сталина! 60 лет без Вождя

Не приводя здесь эти сталинские тексты, просто отсылаю к ним заинтересованного читателя. А вот фрагмент речи Сталина, произнесенной им на митинге на Васильевском острове 18 апреля (1 мая) 1917 года, приведу.

Как видим, Сталин почти мгновенно перешел от идеи « охраны труда» к идее власти Труда. И Сталин говорил о такой власти не как о конечной, стратегической цели революционной работы, а как о живой, настоятельной задаче текущего дня.

И здесь не было никакого лавирования, никакой непоследовательности. Просто Сталин очень быстро – быстрее, чем кто-либо другой, – ухватывал ленинскую мысль. Причем ухватывал не только основную нить, но и все ее нюансы.

Более того! Отталкиваясь от мыслей Ленина, Сталин умел их развить, причем в том же направлении, в каком их развивал (или развивал бы) сам Ленин.

Сталин точно видел и сознавал всю мощь Ленина и поэтому шел за Лениным сознательно.

Порой он шел с Лениным к плечу плечо – если иметь в виду понимание текущей и перспективной ситуации. Порой он шел чуть сзади Ленина, который пролагал Сталину путь. Но, как я понимаю, лишь один раз Сталин продвинулся в понимании текущего момента быстрее и дальше, чем Ленин, – это было в период советско-польской войны, когда Сталин уже понял, что Красной Армии не надо углубляться в Польшу, а Ленин, поверив Троцкому, питался иллюзиями европейской революции.

Впрочем, весной 1917 года до этой грустной коллизии ранней советской истории было еще далеко, и Ленин был в каждый отдельный момент событий 1917 года впереди всех, в том числе и впереди Сталина.

Другое дело, что не все это в реальном масштабе времени понимали.

А Сталин понимал.

И вел себя соответственно.

Сталин с самого начала своей революционной работы был погружен в ее практику, не имея возможности много времени уделять теории. Поскольку он обладал гениальными способностями, постольку он на основные теоретические проблемы очень быстро – почти сразу – выработал вполне верный взгляд. Однако развиваться как теоретик он не имел просто физической возможности – подполье не самая лучшая научная лаборатория.

Тюрьмы и ссылки тем более не лучшее место для теоретических изысканий, работы с источниками, правки корректур и т. д.

Да и базовое регулярное образование было у Сталина – по сравнению с Лениным – слабым. Достаточно напомнить, что у Сталина отец был малограмотным выходцем из крестьян, а отец Ленина имел всероссийскую репутацию выдающегося педагога даже среди царских деятелей просвещения.

Сталин все это прекрасно понимал и лидерство Ленина принимал именно в силу глубокого собственного понимания социальных проблем. Поэтому, когда Ленин приехал в Россию и сразу же начал «брать быка за рога», Сталин стал на его сторону без колебаний.

Конечно, это не значит, что Сталин не имел в 1917 году тех или иных тактических расхождений с Лениным, но это – вполне естественно. В конце концов – кто был более сильным теоретиком, Ленин или Сталин?

Безусловно, Ленин.

Значит, Ленин и ошибался меньше, и судил вернее, и решал точнее.

Но Сталин обладал почти мгновенной реакцией на ленинские идеи, а быстро осмыслив их, решительно их поддерживал.

В НАПРЯЖЕННОЙ работе прошел апрель – с «Апрельскими тезисами» Ленина, с Апрельской конференцией большевиков, где Ленина поддержали далеко не все…

Сталин его поддержал.

В тот период он часто печатается в «Правде» с короткими, но емкими статьями, уже названия которых энергичны: «Или – или», «Отставшие от революции», «Вчера и сегодня», «Смыкайте ряды»…

Началось лето 1917 года, которое принесло новый острый кризис.

С 3 по 24 июня (по старому стилю) в Петрограде проходил Первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, подготовленный Петроградским Советом.

Со всей России съехалось 1090 делегатов.

Большинство на съезде принадлежало эсерам (285 делегатов) и меньшевикам (248 депутатов). У большевиков было 105 мандатов. Поэтому Центральный Исполнительный Комитет (ЦИК), который был избран съездом Советов, был по составу и настрою преимущественно эсеровско-меньшевистским, то есть соглашательским.

На 10 июня большевики назначили массовую демонстрацию, но съезд ее отменил и назначил демонстрацию на 18 июня (1 июля) под лозунгом «Доверие Временному правительству!» – в этот день Временное правительство планировало начать общее наступление на фронте.

Массы волновались, особенно – солдаты. Они требовали от ЦК РСДРП (б) чуть ли не начала восстания, и лидерам большевиков приходилось их сдерживать. 18 июня (1 июля) в Петрограде у могилы жертв революции состоялась почти полумиллионная мирная демонстрация рабочих и солдат под лозунгами большевиков: «Долой войну!», «Долой десять министров-капиталистов!», «Вся власть Советам!».

Июньское наступление на фронте закончилось провалом, стихийные волнения масс нарастали, из правительства ушли министры-кадеты.

От большевиков все настойчивее требовали выступления. Тем не менее ЦК большевиков ориентировал массы на новую мирную демонстрацию, назначенную на 4 (17 июля).

Эта, тоже почти полумиллионная, демонстрация была расстреляна правительственными войсками. Двоевластие кончилось, партия большевиков ушла фактически в подполье.

Редакция «Правды» была разгромлена, а газета – закрыта. Временное правительство получило от эсеровско-меньшевистского ЦИКа чрезвычайные полномочия.

Даже наиболее решительно настроенный Ленин в начале июля не считал необходимым немедленное вооруженное выступление. Оно было преждевременным – в стране за большевиками шла пока не вся народная масса. Однако только и именно большевики укрепляли свое влияние, а эсеры и меньшевики, не говоря уже о кадетах, его теряли.