Виктор Захарченко - Из истории Кубанского казачьего хора: материалы и очерки

Музыкальное оформление богослужения подробно регулируется типиконом — Богослужебным Уставом. Он определяет место и форму исполнения текстов службы, их значение (повествование, славословие, размышление…), эмоциональный характер пения: «косно», «тихим гласом», «со сладкопением».

«Академия пения на Кубани и рассадник регентов для станиц родного казачества» — так определил суть Войскового певческого хора его последний регент Я. М. Тараненко. Действительно, в хор принимали со всех концов войска казаков с красивыми голосами, которых на Кубани всегда было много. Здесь их настойчиво обучали искусству пения и музыкальной грамоте, игре на инструментах и обиходу церковной службы, а неграмотных — еще читать и писать. Годы пребывания в хоре засчитывались как срочная служба.

По окончании певческой службы большинство казаков, уволенных на льготу, возвращались в родные станицы, где становились регентами местных церковных хоров. Зачастую бесплатно. Более грамотные певчие приглашались в станичные школы учителями пения, так как школьники пели в основном церковную музыку и патриотические песни. Власти требовали от уроков пения, чтобы они не только удовлетворяли требованиям эстетического развития, но и служили «главной цели — обучать и воспитывать подрастающее поколение в истинно религиозном и национальном русском духе» [71] Кубанские областные ведомости. 1902. 30 марта. . Долгие годы Войсковой певческий хор оставался единственным местом, где готовили сведущих регентов станичных церковных хоров.

С начала XX в. Войсковой певческий хор выполнял еще обязанности и архиерейского хора. Помимо постоянного пения в войсковом соборе хор пел и в дни, когда совершались архиерейские службы. Приходилось хору петь и вне храма, по приглашению частных лиц. Эта практика сложилась еще в середине XIX в. Состоятельные граждане приглашали хор за определенную плату для исполнения как духовных песнопений, так и светской музыки, казачьих песен. Причем не только в Екатеринодаре, но и по станицам. Например, в 1910 г. хор имел 76 частных приглашений, из них только три для исполнения светской музыки, а остальные для церковных песнопений. Певчие пели при 30 погребениях, 20 венчаниях, на 11 панихидах, 7 литургиях, пели четыре молебна и одно всенощное бдение. Заработок хора за год составил 1448 рублей 65 копеек. Средства эти шли на удовлетворение нужд самих певчих и регента хора. Известен факт, когда хор по приглашению атамана станицы Приморско — Ахтарской выехал на освящение нового храма и опоздал вернуться вовремя, тем самым чуть было не сорвав службу в войсковом соборе.

На рубеже XIX‑XX вв. певческий хор выступал и с духовными концертами, программа которых состояла из произведений современных русских композиторов на церковные тексты, но не допущенные Святейшим Синодом к исполнению во время богослужений в храме. Эта музыка духовных сочинений шла на смену царившей тогда еще в храмах музыке итальянского ариозного стиля. Войсковой хор впервые познакомил кубанцев с церковными сочинениями П. И. Чайковского и Н. А. Римского — Корсакова, Н. Н. Черепнина и B. C. Калининникова, А. Д. Кастальского и А. Т. Гречанинова, А. А. Архангельского, П. Г. Чеснокова…

Свидетельством важности для Кубани многолетней музыкально — профессиональной деятельности Войсковых хоров стало празднование в 1911 г. их столетнего юбилея. Из разных станиц Кубани были приглашены в Екатеринодар 336 бывших войсковых музыкантов и певчих. Это они помогали казакам пением и музыкой «в минуты скорби и горя рассеивать мрачные думы, а в минуты радости полнее выражать восторг и ликованье» [72] КОВ. 1911. 9 окт. . Ведь Войсковые хоры были непременными участниками всех Войсковых праздников и знаменательных событий. Наказной атаман М. П. Бабыч в юбилейном приказе по Кубанскому войску (№ 277 от 26 сентября 1911 г.), отмечая значимость певческой службы казаков, подчеркивал, что многие десятилетия, приходя в войсковой собор и слушая чудесные напевы своего «дивного» церковного хора, казак «отрешался от житейских тревог, как бы внутренне очищался и набирался душевных сил снова целые месяцы бороться на боевых линиях». А когда богослужебное пение распространилось в самых отдаленных станицах и селах казачьего края, «вполне обученные певчие» Войскового хора, возвращаясь в родные станицы, не оставляли своего любимого дела — церковного пения. Собирая вокруг себя любителей пения и музыки, они прививали жителям «облагораживающие вкусы».

Таким образом, на протяжении XIX — начала XX столетия войсковой певческий хор был центром становления и развития на Кубани образцового пения, составлявшего большой пласт всего музыкального искусства России.

Казаки — люди военного склада, и понятно, что в их служебном быту значительную роль играла военно — прикладная музыка. Она сопровождала их на учениях, смотрах, парадах, воодушевляла в походах, боевой обстановке, воспитывала в них мужество, стойкость, отвагу, любовь к отчизне и ненависть к врагу. Недаром Суворов говорил, что «музыка удваивает, утраивает армию». Передовые военачальники видели в строевой музыке (марши, песни, военные сигналы) важный элемент организующего, эмоционального воздействия на солдат. По мере возможностей они создавали музыкантские команды, духовые оркестры не только в армейских, но и в казачьих полках. Так было у казаков Дона, Терека, Урала. Так стало и на Кубани.

Примерно через год после основания Екатеринодарской крепости в ней проживало 500 жителей: военных, гражданских, мужчин, женщин, детей. Среди них были два музыканта. Мы знаем их имена. Это куреня Калниболоцкого казак Михайло Лата и куреня Конеливского казак Петро Пресний. Известно, что каждый из них имел собственную хату — землянку. Только не знаем занимаемой ими должности, не располагаем биографическими, профессиональными данными о них. Но можно предполагать, что оба они несли гарнизонную караульно — сигнальную службу и находились при штабе войска, поскольку Екатеринодарскую крепость первоначально населяли лица, имеющие непосредственное отношение к войсковому правлению. Вполне возможно также, что эти музыканты входили в состав конвойной сотни наказного атамана, сопровождали его в разъездах по кордонной линии, а также в походах во время войны. По всей вероятности, один из них был горнистом, а второй — конным литавристом или довбышем, как называли его запорожцы. При необходимости они играли строевые, боевые сигналы, оповещали казаков о движении распорядка дня и т. д. Музыканта подобной специальности (трубачи, барабанщики) по штату должны были иметь конные полки. Но их крайне не хватало. Войску нужен был духовой оркестр с учебной музыкантской командой при нем. Учитывая все это, наказной атаман обратился за помощью в Министерство военных дел. Ходатайство было успешным. 22 декабря 1811 г. вышел указ Александра Первого «о заведении в Черноморском казачьем войске духовой музыки из 24 музыкантов». Несколько позднее оркестр был сформирован в Екатеринодаре и назван Войсковым музыкантским хором в отличие от Войскового певческого хора, возникшего на несколько месяцев раньше.