Виктор Захарченко - Из истории Кубанского казачьего хора: материалы и очерки

внимания и похвалы от Его Высочества». Однако Лебедев был регентом всего лишь пять лет и умер от болезни, «но деятельность его для певческого хора была очень и очень заметна. Хор был поставлен великолепно, и о Лебедеве можно было отзываться только хорошо» (глава VI).

Высокого исполнительского мастерства добился Певческий хор и при регенте Федоре Михайловиче Дунине, который стоял во главе хора почти шестнадцать лет. Хор отвечал требованиям того времени: «Пение при Дунине отличалось стройностью, мощностью, торжественностью и даже легкой крикливостью, так как в то время тихое пение не признавалось и не было любимо публикой».

Во время управления Дуниным войсковым хором последний находился на высокой ступени совершенства, что «всегда привлекало массу молящихся, желавших послушать прекрасное исполнение хором молитвенных песнопений; в особенности же хор славился исполнением концертов Бортнянского и других. Существовало даже в то время в Екатеринодаре выражение: «идти на концерт», так как немалая часть интеллигенции шла в церковь слушать только концерт, хотя и пение обедни всегда исполнялось безукоризненно и хорошо» (начало VIII главы).

Духовная и музыкально — эстетическая жизнь кубанцев на протяжении ста десяти (!) лет формировалась под влиянием духовного, народного и классического искусства Певческого хора.

Талантливый историк Ф. А. Щербина писал: «Я никогда не слышал такого стройного многоголосия и прилежного пения… Особенно сильно меня поразили три песнопения: херувимская песнь, тройное «Господи, помилуй» и концерт. Он вышиб меня из обычных привычек и поразил своею мощностью и чем‑то великим, недосягаемым для меня… Аккорды в течение по крайней мере получаса наполняли, казалось, весь собор —то гремя и сверкая, как гром, то падая очищающим душу ливнем, то понижаясь до пьянящего пения малиновки… Звуки, звуки и звуки воздействовали на чувства!..» [131] Щербина Ф. А. В оспоминания: переписка, передуманное, осуществленное. Рукопись. Т. 2. ГАКК. Ф. 764. Оп. 1. Д. 94.

Вот такой хор при поддержке городских и краевых властей необходимо создать в возрожденном войсковом соборе святого благоверного князя Александра Невского, в котором закончил свою деятельность войсковой Певческий хор после прихода к власти большевиков.

Создание хора будет восстановлением исторической справедливости и исполнением долга перед памятью наших предков.

Еще один пример того, в какой большой мере зависит мастерство и успех хора от таланта того, кто его возглавляет.

После ухода 1 октября 1906 года талантливейшего хормейстера, фольклориста и музыканта Г. М. Концевича с должности регента на смену ему пришел «профессор пения и заслуженный артист Императорских театров Иван Васильевич Матчинский; он прослужил в хоре всего девять месяцев, но при нем знаменитый хор окончательно пал… Об эстетическом наслаждении не могло быть и речи».

Всего девяти месяцев оказалось достаточно, чтобы из творческого апогея, достигнутого при Концевиче, хор рухнул… Вот чего стоит всего лишь одна кадровая ошибка… Привести к творческому упадку хор очень легко, значительно труднее вновь поднять его на былой художественный уровень. Иногда на восстановление прежней славы Кубанскому хору требовались не годы, а десятилетия. Как же внимательно должны относиться кубанские власти к подбору творческих кадров.

Матчинского, к счастью, сменил талантливый ученик Концевича Яков Михеевич Тараненко, который пел в хоре еще малолетком, затем окончил трехгодичные курсы при Императорской капелле (как и сам Г. М. Кон — цевич). Яков Тараненко усвоил стиль и методы работы образцового хора Свято — Александро — Невской лавры в Санкт — Петербурге, и скоро Певческий хор Кубанского войска снова засверкал исполнительским мастерством.

История Певческого хора показала: не всегда в оценке творческого деятеля следует руководствоваться его почетными и учеными званиями. Надо еще выяснить: за какие действительные заслуги они получены.

Всяческие звания, которые, кстати, сегодня сильно обесценились, являются весьма ненадежным показателем того, чего достоин тот или иной артист, музыкант, художник или творческий руководитель. Судить о людях вообще должно не по словам, речам, званиям, должностям и обещаниям, а исключительно по делам. Как сказано в Евангелии: «По плодам их узнаете их». Только результаты труда показывают, кто есть кто.

А вот за истинные свершения и благие дела людям непременно следует воздавать должное. Думается, пришла пора к 200–летнему юбилею войскового Певческого — Государственного Кубанского казачьего хора воздвигнуть памятники достославным нашим предкам, не жалевшим живота своего в деле духовного и культурного возрождения кубанцев:

а) основателю войскового Певческого хора Кубанского казачьего войска, духовному просветителю Кубани протоиерею Кириллу Васильевичу Российскому;

б) регенту войскового Певческого хора, выдающемуся фольклористу и музыканту, первому художественному руководителю Государственного Кубанского казачьего хора, расстрелянному большевиками 26 декабря 1937 года, Григорию Митрофановичу Концевичу;

в) создателю гимна Кубанского казачьего войска и гимна Краснодарского края, расстрелянному в 1918 году в Тифлисе, священнику 1–го Кавказского полка Константину Образцову.

Говоря о книге И. И. Кияшко, не могу не заострить внимание на одной его очень важной мысли, касающейся привлечения в музыкантский хор иностранных подданных. Многие из них сделали, несомненно, очень много для развития войсковой оркестровой музыки, духовой и симфонической, и они достойны доброй памяти и слов благодарности. Выше я упоминал их имена. Но, тем не менее, нельзя пропустить мысль Ивана Ивановича о том, что в этом вопросе должно быть чувство меры.

Он пишет: «С наплывом же в Екатеринодар иногородних жителей и с развитием жизни вообще, явилось требование и на пьесы другого времени; тогда вальсы, кадрили, марши и попурри приобрели полное господство и почти вытеснили малороссийскую музыку; хотя певческий хор и до наших дней неизменно придерживается большей частью малороссийского репертуара.

Появление же с шестидесятых годов во главе музыкальных хоров капельмейстеров из немцев, чехов и итальянцев окончательно отклонили музыку от родного малороссийского направления, что очень жаль, так как не мешало бы, пользуясь лучшим иноземным, не забывать и своего».

Имеющий уши да услышит.

Удивительно, что не музыкант, а архивариус увидел и почувствовал ту истину, которую в свое время высказал гениальный русский композитор М. И. Глинка. Он часто и подолгу бывал за границей. В 1830–1834 годах Глинка посетил Италию, Австрию и Германию, позже бывал во Франции и Испании, брал уроки у немецкого музыковеда 3. Дена. Но в его «Записках» читаем: «…я искренне не мог быть итальянцем. Тоска по отчизне навела меня постепенно на мысль писать по — русски». А князь В. Ф. Одоевский о первой опере Глинки «Жизнь за царя»» писал: «С оперой Глинки является то, чего давно ищут и не находят в Европе —новая стихия в искусстве, и начинается в его истории новый период: период русской музыки»