Анатолий Кони - Собрание сочинений в 8 томах. Том 2. Воспоминания о деле Веры Засулич

Выходя от Палена, поразившего на этот раз даже меня своим легкомыслием я невольно вспомнил, как он еще в 1869 году, негодуя на харьковскую прокуратуру за возбуждение следствия против пьяных и буйных, но влиятельных баричей — Шидловского и Паскевича, оскорбивших в театре частного пристава Смирнитского, просил меня при возвращении моем из-за границы принять обвинение их на себя и на суде от него отказаться и был очень недоволен, встретив несогласие на это со стороны маленького провинциального товарища прокурора. Он, очевидно, ничему не научился и ничего не забыл из своих старых приемов в протекшие между обоими этими предложениями девять лет.

В суде меня встретил Крестьянов и, подавая прошение Александрова о вызове просимых свидетелей на счет Засулич торжествующим образом сказал мне: «Ну, вот видите, придется вызвать!» Вопрос об обязательности вызова по 576 статье до такой степени давно уже перестал быть вопросом, что я, занятый чем-то другим, сказал ему: «Да, теперь надо вызвать». Он, очень храбрый и даже грубоватый в коллегии, но постыдно трусливый и нерешительный в одиночку, унес прошение в отделение, в котором председательствовал, и, сделав на нем надпись «вызвать» и, из осторожности, на всякий случай, не подписав ее, приказал немедленно послать повестки свидетелям. Впоследствии эта надпись причинила много тревожных минут этому человеку, мужиковатое псевдопрямодушие которого плохо прикрывало трусливую душонку судебного чиновника.

Между тем день разбирательства приближался…

В обществе рос интерес к делу и распускались самые нелепые толки, а меня заваливали письмами и просьбами о билетах. Особенно интересовались попасть в заседание дамы, и левый ящик моего стола, куда я бросаю письма, был пропитан запахом духов от разноцветных записочек с затейливыми монограммами и гербами.

Нечего было и думать о впуске публики без билетов. Это значило бы вызвать всевозможные беспорядки, скандалы и, может быть, даже увечья. Ввиду массы просьб я должен был принять какую-либо систему раздачи билетов в отвратительные сиденья в душной и темной зале 1-го отделения с.-петербургского окружного суда. У меня сохранился листок, на котором записана раздача билетов, в которой впоследствии усматривалась та же тенденциозность. Вот как были распределены билеты: десяти членам гражданских отделений суда — по одному билету, десяти членам уголовного отделения — по одному, семи товарищам председателя— по два, прокурору палаты — шесть, прокурору суда — два, товарищам прокурора палаты — четыре, товарищам прокурора суда — шесть, старшему нотариусу — один, старшему председателю судебной палаты — четыре, членам палаты — шесть, судебным следователям Кабату и Книриму — по одному, членам совета — десять, сенаторам Ковалевскому и барону Медему — по одному, товарищу обер-прокурора Голубеву — один, управляющему канцелярией министерства юстиции барону Корфу — три, Грум-Гржимайло — один, в III Отделение — три, Трепову — три, М. А. Сольской — один, Е. Е. Ковалевской — один, Цуханову — три, Таганцеву — пять, Склифосовскому — пять, Градовскому — два, г-же Стасюлевич — два, военным судьям — пять, Горемыкину — два, Белостоцкому — один. Посудину — один, г-же Христианович — один, О. И. Чертковой— два, Нарышкиной — один, княгине Барятинской — один, Замятнину — два, княгине Тенишевой — два, Давыдову— два, Ераковым — два, Страхову — один, Хирякову — один, г-жам Прево, Мерц, Ковалевой, Сомовой — по одному, Маслянникову — один.

Присяжные сознавали всю важность предстоящего им дела и относились к нему с некоторой торжественностью. Они поручили судебному приставу, состоявшему при отделении, спросить у меня, не следует ли им ввиду важности заседания 31 марта надеть фраки, у кого есть, и белые галстуки…

Я просил передать им, что не нахожу этого нужным.

Вечером 30 марта, пойдя пройтись, я зашел посмотреть, исполнены ли мои приказания относительно вентиляции и приведения залы суда в порядок для многолюдного заседания… Смеркалось, зала смотрела мрачно, и бог знает, что предстояло на завтра. С мыслями об этом завтра вернулся я домой и с ними провел почти бессонную ночь…

Отдел третий

Судебное заседание 31 марта 1878 г. (по газетным отчетам)

Заседание 1-го Отделения с.-петербургского окружного суда открылось 31 марта 1878 г. ровно в 11 часов утра при переполненном зале. Среди присутствовавших в местах, отведенных за судейскими креслами, находились: государственный канцлер князь Горчаков, государственный секретарь Сольский, товарищ генерал-фельдцейхмейстера граф Баранцов, граф Строганов, член совета министерства внутренних дел Деспот-Зенович, председатель департамента экономии Государственного совета Абаза, несколько членов Государственного совета, сенатор Арцимович, губернатор и много лиц судебного ведомства. В местах, отведенных для представителей печати, находились, между прочим, Ф. М. Достоевский и Б. Н. Чичерин.

Состав суда: председатель А. Ф. Кони и члены Сербинович и Ден. Подсудимую обвинял товарищ прокурора Кессель, защищал присяжный поверенный Александров.

По объявлении председателем, что слушанию суда подлежит дело о дочери капитана Вере Засулич, обвиняемой в покушении на убийство, было отдано распоряжение о вводе подсудимой, которая на обычные вопросы председателя сообщила о своем звании, имени и фамилии и подтвердила получение копии обвинительного акта, а также списка судей и присяжных заседателей.

После этого судебным приставом было доложено, что не явились свидетели: со стороны обвинения генерал-адъютант Трепов и со стороны защиты Куприянов и Волховский. Секретарь доложил, что 26 марта от генерал-адъютанта Трепова поступило заявление, что он по состоянию здоровья не может не только явиться в суд, но и воспользоваться правом, предоставленным ему 65 статьей Устава угол, суд-ва, в удостоверение чего представлено им медицинское свидетельство (выданное профессором Склифосовским, почетным лейб-медиком Каде и директором Максимилиановской лечебницы Барчем), в котором сказано, что он не только не может явиться в суд для дачи показания по делу дочери капитана В. Засулич, но и подвергнуться допросу на дому без явного вреда для здоровья; затем окружный суд, с своей стороны, сделал распоряжение о вызове содержащихся в Петропавловской крепости Куприянова и Волховского, но из III Отделения собственной е. и. в. канцелярии поступило отношение (от 30 марта за № 978), в котором сказано, что «на основании существующих особых правил для содержащихся в С.-Петербургской крепости и применяясь к 1 п. 388 статьи Устава угол, суд-ва, находящиеся в означенной крепости арестованными Феликс Волховский и Михаил Куприянов не могут быть доставлены 31 марта в заседание с.-петербургского окружного суда в качестве свидетелей по делу Засулич».