Александр Колпакиди - ГРУ в Великой Отечественной войне

Но тут начались дебаты внутри польского лондонского штаба. Сначала генерал К. Соснковский, начальник 4-го отдела штаба, занимавшегося в числе прочих вопросов передачей информации разведки СВБ в Лондон, выдвинул требование, чтобы вся разведка против немцев в тылу германского Восточного фронта организовывалась поляками. Кроме того, генерал С. Ровецкий и полковник Ю. Смоленьский воспротивились советским предложениям о том, чтобы польские разведгруппы сотрудничали с советскими. Они требовали, чтобы обмен информацией происходил лишь на уровне главных штабов. Начались поиски компромисса, и наконец договорились на следующих условиях:

«1. Основной обмен всей информацией с советским штабом будет проходить в Лондоне (генерал Соснковский не соглашался на Москву или Варшаву).

2. В исключительных случаях будет сохраняться связь между Варшавой и Москвой (полковник Смоленьский заверил, что Лондон будет предоставлять сведения так же быстро, как и Варшава).

3. Майор Бортновский должен был передавать разведывательные задания из Советского Союза в Варшаву и Лондон.

4. Сеть разведки, организованная Главным штабом СВБ под кодовым названием «Вахлаж» («Веер»), будет продвинута на восток в немецкий тыл.

5. Польская сторона будет пользоваться помощью советского штаба в переброске до Польши через Восточный фронт.

6. К разведывательной деятельности можно будет привлекать солдат польской армии в СССР».

В середине сентября 1941 г. началось официальное сотрудничество разведок, хотя и до этого советская военная миссия достаточно регулярно получала от поляков разведывательные сведения.

Разведупр интересовали данные о силах вермахта на оккупированной территории, их перемещениях, организации командования, духе войск, сведения об авиации, флоте, транспорте и т. п. В свою очередь Разведупр передавал сведения, которые могли бы быть интересны польским военным, хотя и делал это нечасто.

Польские эмигрантские круги с самого начала были вынужденными союзниками, и удовлетворения от этого они не испытывали. Уже 10 октября 1941 г. генерал В. Сикорский, премьер-министр и военный министр Лондонского правительства, передал в Польшу следующие указания относительно организации разведки:

«1. Организованная сеть разведки должна охватить все тылы немецких войск от Балтики до Черного моря, особенно пути сообщения, этапные центры.

2. Работу проводить не только под углом зрения потребностей настоящей войны, но и прежде всего восстания. Кроме этого, необходимо создавать постоянные основы нашей разведки на востоке после войны.

3. С существующей сетью советской разведки польская сеть ни при каких условиях не должна общаться.

4. Целостность организационных работ нужно как можно сильнее законспирировать, чтобы исключить проникновение НКВД в разведывательные сети СВБ».

В общем, неясно, кого больше опасались наши польские союзники – немцев или русских, абвера или НКВД. При этом польские разведсети должны были продвинуться как можно дальше на восток, вслед за немцами. Но вот вопрос: с какой целью?

Сотрудничество продвигалось с большим трудом. Так, если представители СССР предлагали взять на себя организацию связи с группами в Варшаве, то польские военные не соглашались. Этот вопрос был урегулирован только в феврале 1942 г., и в Серебряном Бору под Москвой был открыт пункт радиосвязи, получивший кодовое название «Висла». Руководителем его стал подполковник Леон Бортновский. Первый сеанс связи между «Вислой» и радиостанцией Главного командования Армии Крайовой «Ада» состоялся 11 апреля 1942 г.

До этого времени разведывательные сводки передавались через Лондон. 28 апреля поступил наконец первый прямой радиоотчет о перемещениях частей вермахта, 29 апреля – еще один. Сведения, содержавшиеся в этих и других сообщениях, подтверждали уже имеющиеся данные, полученные из других источников, о подготовке немецких войск к наступлению на юго-востоке. В мае «Ада» передала 24 разведсообщения, которые были высоко оценены в Москве. В одном из исследований, посвященных этому вопросу, говорится следующее:

«Очередные отчеты польской разведки включали в себя важные данные о составах боевых газов, авиабомб и газового вооружения… На химических заводах в Силезии было установлено увеличение производства артиллерийских снарядов и газовых гранат, которые обозначались желтой двухсантиметровой полосой…

В середине мая 1942 г. советская военная разведка обратилась за помощью к Четвертому отделу Штаба главнокомандующего в предоставлении сведений, касавшихся районов танковых группировок, входивших в состав ударных войск, а также о сосредоточении пехоты и немецкой авиации в районе Двинска, Риги, Каунаса, Гомеля, Барановичей, Киева, Первомайска, Николаева и Одессы. ГШ КА просил также обозначить цели, предназначенные для бомбардировок советской авиацией на территории Польши и Восточной Пруссии. Разведка Армии Крайовой обратила внимание на малую эффективность советских воздушных атак, о чем и сообщила в Москву. В отчете, переданном «Адой» 29 мая 1942 г., содержались сведения о тактике маскировки немецких аэродромов, которая основывалась на размещении около каждого из них ложной посадочной площадки. Немцы во время налетов зажигали там бочки со смолой, которые имитировали горящие бензобаки. Так, например, они делали в Лиде».

Однако стали возникать проблемы. С 6 по 17 июня не было связи между Варшавой и Москвой, поскольку немцы ликвидировали одну из-подпольных радиостанций «АК», и связь оставалась только с Лондоном. Но это была частная неприятность. Хуже было то, что вскоре сотрудничество ослабло, сведения стали поступать с большим опозданием. Так, информация о движении немецких составов в южном направлении в июне 1942 г. была передана лишь в конце июля. В чем же были причины? Возможно, после интенсивного начала польские партнеры несколько расслабились, но вероятней всего, стало сказываться негативное отношение офицеров Армии Крайовой к Советскому Союзу. К тому времени отношения между польским правительством в Лондоне и советскими властями резко похолодали. После эвакуации польской армии Андерса из СССР радиопункт в Серебряном Бору был закрыт. Впрочем, обмен разведданными пока продолжался. Всего в 1942 г. советская военная миссия получила 170 разведсообщений, и с января по март 1943 г. – еще 35.

После разрыва дипломатических отношений с польским эмигрантским правительством сотрудничество разведок на уровне главных штабов прекратилось. Однако «внизу» оно продолжалось – действовавшие в немецком тылу партизаны как польской, так и советской стороны имели свое мнение о том, кто им враг, а кто союзник…