Ричард Португальский - Харьков – проклятое место Красной Армии

Командиры соединений и частей не проявили необходимой дерзости и решительности для выполнения поставленных им задач.

Вследствие изложенных выше недочетов и ошибок задачи, поставленные на 4.8.1943 г., всеми армиями полностью не выполнены» [391] .

В течение 4 августа соединения 53-й и 69-й армий Степного фронта вели ожесточенные бои севернее Белгорода. Части 252-й, 28-й гвардейской и 116-й стрелковых дивизий в этот день овладели второй полосой обороны, передовыми отрядами переправились через р. Везелку. По свидельству генерала Манагарова: «Окопы и траншеи до самой Везелки были завалены трупами вражеских солдат… я насчитал здесь 8 подбитых «Тигров», с одного «Фердинанда» башня была сбита и отброшена метров на десять. 167-я пехотная дивизия противника только за два дня потеряла более половины своего личного состава и лишилась почти всех орудий, минометов, пулеметов и транспорта. Пленные показали, что в ротах осталось по 15–20 человек, а к началу нашего наступления было по 80–100» [392] .

Бригады 1-го механизированного корпуса в течение дня отражали многочисленные контратаки противника. Особенно сильное сопротивление он оказывал 219-й танковой бригаде, которая действовала вдоль шоссе Белгород – Харьков. Поэтому oна вынуждена была все время двигаться в обход западнее шоссе по местности, изрезанной глубокими оврагами, что снижало темпы ее наступления. Вследствие упорного сопротивления немецких войск на заранее подготовленных и выгодных рубежах корпус за весь день продвинулся только на 7 км.

В полосе наступления 7-й гвардейской армии передний край обороны соединений 11-го немецкого армейского корпуса проходил по западному берегу Северского Донца. Он командовал над восточным, что давало противнику возможность просматривать расположение советских войск на глубину 8–10 км. Как отмечает в своих воспоминаниях командир 11-го корпуса генерал Э. Раус: «Полоса обороны 320-й пехотной дивизии проходила по западному берегу Донца, который был значительно выше, чем восточный, а местность, особенно в том месте, где долина примыкала к реке, была болотистой и заросшей тростником. Донец нигде нельзя перейти вброд, и поэтому было совершенно очевидно, что русским будет тяжело развивать далее свой прорыв на данном участке…

Свою артиллерию и тяжелое вооружение мы разместили на возвышенностях… нацелив их на место, где ранее располагался мост, и подготовив их тем самым к ночным стрельбам. Высота 675, открывавшая хороший обзор на восток от наших позиций, была превращена в практически неприступный бастион. Блиндажи, глубокие укрытия и ходы сообщения защищали орудийные расчеты от огня русских. Выходы из ходов сообщения на сторону реки были тщательно замаскированы и прикрыты пулеметами на случай, если противник попытается предпринять переправу ночью. Их сектор обстрела охватывал не только вероятное место наведения переправы, но еще и районы сосредоточения и пути подхода к берегу реки… На самой же высоте располагались прожектора для освещения зоны непосредственного сторожевого охранения…» [393]

Все это затрудняло скрытный подход к реке наступавших соединений. Форсирование ее на глазах у немецких войск создало трудности в работе инженерных войск. Так, как только личный состав 156-го отдельного мостостроительного батальона 4 августа закончил сооружение моста, он вскоре был разрушен артиллерийским огнем противника. «В заранее установленное время все орудия одновременно открыли по ней (переправе. – Авт. ) огонь, а затем прекратили его так же неожиданно, как начали. Наблюдатели на высоте заметили силуэты причудливой смеси балок и брусьев в языках пламени от горящего дерева на восточном берегу реки. Почти законченный мост оказался в руинах, среди которых лежали раненые, просившие о помощи, когда среди них мелькали фигуры, вероятно, санитаров» – так описал эти события тот же Раус.

Тем не менее после мощной артиллерийской подготовки, в ходе которой, по свидетельству Рауса, «дьявольский огонь уничтожил все оборонительные сооружения и укрытия на позиции», передовые подразделения дивизий 7-й гвардейской армии сумели форсировать Северский Донец и «зацепиться» на его западном берегу.

Если 3 августа верховное командование вермахта просто «не заметило» переход советских войск в наступление на белгородско-харьковском направлении, то уже на следующий день в его «Дневнике боевых действий» появилась соответствующая запись: «На участке фронта 4-й танковой армии противник 200 танками прорвал фронт на правом фланге армии…» Правда, здесь же утверждалось, что «после жестоких боев прорыв был локализован» [394] . Тем не менее немецкое командование приняло решение о переброске резервов на харьковское направление. 4 августа началось выдвижение из Донбасса (из района Макеевка, Горловка) 3-го танкового корпуса и танкового корпуса СС. Управления обоих этих корпусов 4 августа уже прибыли в Харьков.

Вечером 4 августа маршалом Советского Союза Жуковым были переданы указания Ставки командованию Воронежского и Степного фронтов. В них ставились следующие задачи: с целью расширения фронта прорыва к западу с утра 5 августа начать наступление 27-й и 40-й армиями в общем направлении на Грайворон. 6-й гвардейской армии овладеть 5 августа Томаровкой и дальнейшим наступлением в юго-западном направлении решительно «сматывать» фронт обороны противника с востока на запад. 1-й и 5-й гвардейской танковым армиям быстрыми и решительными действиями выдвинуться на линию Грайворон, Золочев, Казачья Лопань. Степному фронту овладеть Белгородом, после чего наступлением на юг «сматывать» немецкую оборону по западному берегу р. Северский Донец. 53-й армии и 1-му механизированному корпусу ускорить наступление в общем направлении на Микояновку [395] .

Утром 5 августа батальоны 52-й гвардейской стрелковой дивизии 23-го стрелкового корпуса, овладев промежуточным рубежом обороны противника, вышли непосредственно к Томаровке. На окраине села виднелись ряды проволочных заграждений. Они перехватывали низины, балки, тянулись на скатах высот. Подступы к проволочным заграждениям преграждали минные поля. За ними были вырыты траншеи, вдоль которых размещались дзоты и доты. У перекрестков дорог и улиц села, на всех танкодоступных направлениях в землю были закопаны танки.

Командир дивизии полковник Некрасов решил отказаться от фронтальной атаки Томаровки, так как это, несомненно, привело бы к большим потерям и срыву выполнения задачи. На северных подступах к селу он оставил 155-й гвардейский стрелковый полк, который своими действиями должен был сковать противника, а 151-й и 153-й гвардейские стрелковые полки направил в обход села с целью нанесения удара с запада. В это же время левый сосед – 66-я гвардейская стрелковая дивизия своим 193-м гвардейским стрелковым полком майора Б.П. Билаонова вышла на восточную окраину Томаровки и завязала бой.