Эдвард Радзинский - О себе (сборник)

Она (сначала растерялась, потом кокетливо). Ах да! Ну конечно! Вот — типичная моя память! Все самое нужное забываю! Ха-ха! ( Указывая на телефон.) Работает?

Он.Прекрасно работает. Лучше не бывает!

Она торопливо набирает.

Итак, мы прощаемся, Полина?

Она (набирая). Анна Григорьевна, дебил! (Нежно.) Как я люблю сцены прощания… Говорят, они мне удавались. (В трубку.) Алло, это я… Все прекрасно… Прости, что не звонила, — ты знаешь, я плохо ощущаю время… Так всегда: только приехала — и, оказывается, уже прошла неделя! (Выслушивает. Удовлетворенно.) Они волнуются?.. То-то! (Выслушивает.) Зачем они купили билеты? Им не нужно прилетать завтра! Немедленно сообщи — пусть они сдадут эти билеты: я вчера слушала радио — там замечательная погода! Скажи, что я приказала!.. Чтоб раньше чем через десять дней их духу здесь не было!.. Ха-ха-ха!.. Да, я весела… Почему? Ха-ха-ха… Это моя тайна. Милочка, самое прекрасное в человеке — таинственность. У кого она исчезает — тот погас! Я скоро позвоню… И может, разрешу тебе меня навестить. Ха-ха-ха! (Кладет трубку.) Это моя гримерша. Самое смешное: она моложе меня, но всю жизнь заботится обо мне, как о ребенке.

Он.По-моему, ты остаешься, старуха?

Она.Да. Еще на десять дней! Ура! (Вновь садится к роялю.) Итак, с сегодняшнего дня… я начинаю репетировать Анну Григорьевну… Поэтому мне надо хорошенько высыпаться… Кстати, это оказалось очень трудно без дополнительной подушки, которую я так легкомысленно отдала… Гоните назад подушку!..

Он.Какая наглость! Захватила мою комнату, роль, которую не должна играть… и теперь хочет захватить подушку?

Она.Но это моя подушка…

Он.Это ваша бывшая подушка — и моя нынешняя. Я достаточно все задаром делал, когда был он. В этом веке — все должно быть наоборот!

Она.Уж не хотите ли вы продать мне мою собственную подушку?

Он.Это мысль! Мне очень нужны деньги… Я мечтаю забрать сюда моего любимого кота… Кот страшно прожорлив — и ест только дорогие продукты… Потому что мой кот — тоже гений! Когда я пишу стихи, он садится на стол и через плечо заглядывает в рукопись.

Она.Не отвлекайтесь от подушки!

Он (невозмутимо продолжая). Однажды я решил все проверить. Я вышел из комнаты… а потом на цыпочках вернулся… Что, по-твоему, делал кот? (Шепотом.) Он — читал! Итак, я продам тебе подушку!

Она.Ваше предложение — такое наглое, что даже мне нравится. Жаль, что у меня нет денег. Они меня никогда не любили… Ха-ха-ха! Я всегда их тратила!

Он.Ну что ж, готов на компромисс: кольцо, которым так кокетливо поигрываешь!

Она.У вас хватит совести стащить кольцо с пальца женщины?

Он.Ради моего кота-гения? Вне всяких сомнений.

Она.Хорош гусь… ( Царственно.) Держите… ( Передает кольцо.)

Он.Не гусь, а кот… Подушку вам сегодня принесет «мыслящая курица»!.. Кстати, могу отдать подушку даром, если… Если ты согласишься на Полину!

Она только смерила его взглядом.

Ну что ж, назад пути нет! ( Резко меняя тон, церемонно.) Анна Григорьевна, нижайше прошу вспомнить со мной столь дорогие сцены нашей общей жизни: нашу первую встречу… Объяснение в любви… И конечно, наше свадебное путешествие, обернувшееся безумной моей игрой… Наверное, больше мы не успеем, ты ведь должна скоро…

Она.Через десять дней… Только нужно все эти сцены чем-то закончить.

Он.Тем, чем они закончились, — моей смертью!.. Хо-хо-хо! Итак: Любовь — Игра — Смерть! Вся пьеса!

Она.Во время болезни я придумала начало: Анна Григорьевна, старая, со свечой стоит перед конторкой… Она одна в доме… перед нею лежат ее записи… И этот ворох бумаги есть ( горько ) вся ее жизнь. ( Открывает книгу «Воспоминания Анны Григорьевны» и начинает читать.) «В тысяча девятьсот десятом году, живя в полнейшем уединении, я мало-помалу погрузилась душой и мыслями в прошлое, столь счастливое… И это помогло мне забыть… пустоту и бесцельность моей нынешней жизни».

Он.Плачешь?

Она (читает). «Перечитывая записные книжки мужа и свои собственные, я находила в них такие интересные подробности, что мне хотелось немедля их записать, уже не стенографически, а общепонятным языком». (Вытирает слезы.)

Он.Нет! Нет! Ты не так плачешь! Ты себя жалеешь!.. А моя Аня себя никогда не жалела. Она меня жалела… Если бы Аня свиделась со мной через сто лет… разве бы она о себе плакала? Она на грудь мне сначала бросилась бы!.. Она меня спросила бы: «Как ты жил. Федя?..» (Будто отвечая.) «Ах Аня!.. Я теперь — безвестный страдалец. Люби страдальцев, в них правда! Я принес тебе свои стихи. Аня, чтобы ты через них душу мою поняла…» (Протягивает ей тетрадку.) Прочти!

Она (ей скучна эта новая безумная игра — ей очень хочется продолжить чтение «Воспоминаний Анны Григорьевны»). Спасибо, мой друг, спасибо! (Бросает тетрадку на стул.)

Он (сухо). Ты не бережна к моим стихам… А ведь в них теперь — я… Как прежде был в прозе моей… (С достоинством.) Кстати, эти мои стихи — очень дорогая вещь!.. И не надо ими уж так швыряться! Знаешь ли, старуха, что рыжий маг оценил вот эту тетрадь в шестьсот рублей двадцать три копейки?

Она.Ха-ха! (Поняв, что ей не избежать этой новой игры, она решает ее поддержать. Она обожает любую игру. В этом — ее суть.) А почему — двадцать три копейки?

Он.За тетрадь!.. Нет, я не могу отдать тебе такую дорогую вещь. Довольно я транжирил в прошлом веке!.. Знаешь, я лучше прочту свои стихи вслух, а потом тетрадку заберу. (Становится в позу, открывает тетрадь, читает.) Стих первый: «Без поллитры — нет палитры».

Она.Ну?

Он.Все!

Она.Ха-ха-ха!

Он.Я специально прочел, чтобы ты поняла, как я страдаю в этом доме: пить нельзя, ругаться — тоже…

Она.А зачем вам так страдать? По-моему, вы совсем выздоровели… И что вас тут держит, Федя?

Он.Ушел бы! Убег! Но нельзя… «Не могу старуху оставить — Аню мою она должна представить». Это — стих второй!.. Хо-хо-хо! Читаю третий стих: «У меня во рту железный зуб. В грозу боюсь открывать рот, чтобы не попала молния!»

Она.Ха-ха-ха! Браво!

Он.Стих четвертый. Мой самый любимый:

Не поняла, ведьма? С удовольствием поясняю… Я вообще отношусь к своим стихам и картинам демократично… Есть такие гордые художники, поэты: напишут — и понимай как хочешь… А я всегда на обороте картины пишу разъяснение!..