Федор Раззаков - Красавцы советского кино

Однако обещание свое актер выполнил только полтора года спустя. В январе 1962 года Стриженов вернулся с очередных съемок (снимался в Киеве в фильме «В мертвой петле») в Москву и вместе со своим приятелем актером Владимиром Сошальским отправился в ресторан ВТО. Там за одним из столиков он внезапно увидел Лионеллу Скирду. Больше они уже не сдерживались: прилюдно обнялись и расцеловались. И потом на протяжении четырех месяцев практически не расставались. Лина даже летала к Олегу в Киев, на съемки, несмотря на то что Стриженов тогда снова вернулся в семью, к первой жене Марианне. Однако теперь он готов был опять уйти, чтобы жить только с Лионеллой. Он сам ей так об этом и сказал, когда летом 62-го им пришлось на время расстаться: Олег уезжал на съемки в Киев, а Лина с Театром имени Станиславского — в Куйбышев. Но Лионелла предпочла не разрушать семью. Ей еще бабушка наказывала не иметь дел с женатыми мужчинами: «На чужом несчастье счастье не построишь». И поэтому, пока Олег снимался, Лина быстренько вышла замуж за человека, который давно ее добивался. Когда Стриженов узнал об этом, он был потрясен. Самое интересное, но Олег и Лионелла в итоге все равно поженятся, правда, случится это чуть позже, о чем мы обязательно расскажем.

В 60-е годы Стриженов продолжал активно сниматься в кино в ролях самого разного плана. Например, он играл персонажей классических произведений («Дуэль», 1961, главная роль — Иван Андреевич Лаевский; «Три сестры», 1965, Николай Львович Тузенбах), современников («Перекличка», 1966, главная роль — космонавт Алексей Бородин), реальных исторических деятелей («В мертвой петле», 1963, летчик Сергей Уточкин; «Третья молодость», 1966, главная роль — П. И. Чайковский).

Фильмов с участием Стриженова могло быть тогда значительно больше. Дело в том, что во время съемок в нескольких картинах отношения нашего героя с режиссерами внезапно портились, и роль уходила к другому исполнителю. Причины у этих конфликтов были самые разные: начиная от нарушения режима самим актером и заканчивая его чрезвычайной требовательностью к режиссерам. Так, в 1962 году Стриженов отказал самому Сергею Бондарчуку, когда тот предложил ему роль князя Болконского в фильме «Война и мир». Как это получилось? Послушаем самого О. Стриженова:

«Я Бондарчука подвел, послал его перед самой съемкой. За что? За то, что меня никогда не пробовали! Режиссер просто обязан знать, кто ему нужен на главную роль. И уважать актера обязан. Такой великий человек, как Пырьев, не гнушался подойти к артисту и сказать: «Я знаю, ты сейчас свободен. И нужен мне. Хочешь у меня сыграть? Придешь?» И никаких проб — такой это был художник!

Бондарчуку я решил напомнить, что мы оба артисты, друзья и на равных! Да ведь он мне год голову морочил. Предложил роль Долохова, я согласился, а он тем временем на роль Болконского пробовал всю страну, ко всеобщему удивлению не предлагая ее только мне. А я же Лев, я же гордый! Я ждал звонка и думал: «Эх, Серега, — царствие ему небесное! — как же ты роли распределяешь? Какая из твоей жены Элен?» И когда звонок раздался: «Старик, нет Болконского», — я выдвинул Бондарчуку условия. Первое. Я слышал, говорю, что ты пробы актерские взаперти с женой смотришь и никто другой их не видит. Так вот, ты мне покажешь все пробы, все, что наснимал. А во-вторых, в моих пробах ты сам мне будешь подыгрывать. Ну а третье условие я тебе потом скажу, когда результат увижу. Договорились. Я отсмотрел все пробы, прохохотал: «Боже, бедный Толстой!» И с упоением отыграл в своих пробах. Мой Андрей не был «остолбеневшим князем», как потом о Тихонове писали.

Он был разным, живым. И когда Бондарчук это признал, тут-то я ему и объявил о своем третьем условии — у тебя как у режиссера я играть никогда не буду!

Что тут началось! Ведь газеты и журналы уже дали анонсы. Кто меня только не уговаривал! Но самое интересное продолжение эта история получила у Фурцевой. Однажды я сплю, окна зашторены, и тут звонок: «Это Фурцева!» Кокетливым тоном. А я спросонья не пойму — день или ночь. И решил, что это кто-то из девочек киношных, знаете, вокруг фильма всегда полно каких-то писюх, решил меня разыграть. И понес на нее чуть ли не на нашем фольклоре. А потом бросил трубку. Она перезванивает. Слышу, в голосе низы появились: «Олег Александрович, это действительно Екатерина Алексеевна говорит…» Короче, через пару часов я был у дверей ее кабинета. По коридору туда-сюда ходит Бондарчук. Только я подумал: вот, может, мы сейчас с ним поговорим, и я его прощу, — а тут секретарша Фурцевой меня к ней на ковер вызывает. За столом — целая коллегия. От Сергея Герасимова до чиновников всяких. Ну ясно. На испуг будут брать. Но я же Лев! Никого не боюсь… И вдруг слышу из уст Фурцевой гневное: «Я не понимаю, почему вы не хотите играть любимый образ нашей молодежи?!» А я и говорю: «Екатерина Алексеевна, я окончил два учебных заведения — художественное училище и театральное. И только и слышал, что у нашей молодежи всего два любимых героя: Овод и Павка Корчагин. А вот то, что князь Андрэ стал любимым образом молодежи, я впервые от вас слышу. Но не печалюсь, ведь Овода я сыграл». Герасимов, сидевший напротив меня, просто заплясал на стуле и с хохотом выбежал из кабинета. А Фурцева многозначительно стала расспрашивать, как я живу. Попроси я тогда орден, звание, другую квартиру — уверен, дали бы. Но я ответил, что живу, мол, себе потихонечку, чего и всем желаю!»

А вот еще один случай актерской строптивости Стриженова. В режиссерском дебюте поэта Г. Поженяна фильме «Прощай» (1967) актер должен был играть одну из главных ролей — Олега Старыгина. Однако действия режиссера-дебютанта на съемочной площадке так не понравились нашему герою, что, отснявшись в нескольких сценах, он вскоре самовольно покинул съемки (фильм снимался в Одессе) и уехал в Москву. В итоге от главной роли остались одни ошметки.

О сложности характера нашего героя наглядно говорит и другая история — с фильмом «Его звали Роберт», который снимался на «Ленфильме» в конце 1966-го — начале 1967 года.

Картину снимал молодой режиссер Илья Ольшвангер, и Стриженов играл в ней сразу две роли — робота Роберта и его создателя, ученого Сергея Сергеевича Куклина. Какое-то время съемки фильма шли вполне благополучно, после чего начались конфликты между Стриженовым и режиссером: сначала творческие, потом переросшие в личные. В итоге, когда до конца съемок оставались считаные недели, Стриженов сорвался. Вот как это было отражено в документах — в докладной записке директора «Ленфильма» И. Киселева руководству Госкино, датированной январем 1967 года:

«Прибыв в Ленинград на съемки 9 — 10 декабря, Стриженов, будучи в нетрезвом виде, отказался приехать на работу, грубо оскорбил приехавшего за ним в гостиницу старшего администратора. На телефонный вызов — непристойно оскорбил ассистента режиссера, а поехавшего за ним директора картины — не впустил к себе в номер. 16 декабря он явился на съемку объекта «квартира Геннадия» пьяным, а на вечернюю съемку инфраэкрана явиться отказался, несмотря на предварительную договоренность. 21 декабря на вызов группы отказался приехать на съемки из Москвы, сославшись на заболевание, а на телеграмму директора студии с требованием сообщить сроки приезда и представить больничный лист — Стриженов ничего не ответил и бюллетень не представил. 27 декабря, прибыв на съемку объекта «туалетная комната», по телеграмме МХАТа, после съемки в тот же день выехал в Москву на 28 декабря, а на 29–30 декабря приехать отказался, несмотря на договоренность дирекции студии с режиссерским управлением МХАТа.