Владимир Афанасьев - Восхождение. Современники о великом русском писателе Владимире Алексеевиче Солоухине

Говорю все это к тому, что среди современников я мало знаю таких писателей, которые бы могли равняться с В. Солоухиным и в глубинном знании русского языка, и в умении столь виртуозно владеть им.

Одного прославленного немецкого музыканта (запамятовал его имя) спросили: как это ему удается в игре на органе достигать такого необыкновенного совершенства? На что маэстро ответил:

– Ничего особенного. Просто я в нужный момент нажимаю на нужную клавишу…

Вот и В. Солоухин хорошо знает, в какой момент и на какую, среди многих сотен, если не тысяч, словесных «клавиш» нужно нажать. Потому его стихи (как и проза) звучат то целым оркестром, то владимирским пастушьим рожком, то торжественным органом, то веселой рассыпчатой балалайкой…

Я уже говорил, что наша дружба с Владимиром Солоухиным не прервалась и по окончании института. Не раз, и не два я не только бывал, но и живал по летам в его родном Алепине.

В сельском уединении, на лоне еще с детства близкой нашему сердцу русской природы, мы вели долгие беседы, делились своими творческими задумками. Нам было о чем поговорить!

И литература – литературой. Но еще с институтских времен у нас с другом «прорезался», а затем и утвердился обоюдный и даже, можно сказать, пристрастный интерес к великому прошлому нашей Родины. И мы любили в своих разговорах часами «путешествовать» по векам отечественной истории, начиная с Киевской Руси, со «Слова о законе и благодати» Киевского митрополита Илариона и «Слова о полку Игореве»…

Вспоминаю я об этом неспроста. Так или иначе, в той дли другой форме, прямо или косвенно, но все это потом находило отражение в наших книгах.

Нынче много говорится и пишется о так называемом национальном сознании. Говоря проще, многие умные люди считают, что ничего плохого не будет, а будет только хорошо, если, скажем, русские осознают, почувствуют себя не абстрактными общечеловеками, а именно – русскими, белоруссы – белоруссами, армяне – армянами. Пусть каждый народ знает свою историю и гордится тем вкладом, который его отчичи и дедичи внесли в общечеловеческую культуру.

Национальное патриотическое сознание формировалось веками и не раз было высказано многими славными сынами России. Замечательному полководцу, не проигравшему ни одного сражения, Александру Суворову принадлежит, может быть, самое краткое и самое выразительное речение: «Я – русский. Какой восторг!»

Пушкин же, в известном письме П. Чаадаеву, как вы помните, высказался более пространно: «…клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, как нам Бог ее дал».

А как-то по ТВ прошла передача, посвященная выдающемуся хореографу нашего времени Игорю Моисееву – ее, наверное, все видели. И в этой передаче, среди других мудрых суждений патриарха нашей культуры, была и высокая похвала русскому народу. («Я не знаю другого, столь же талантливого народа, как русский».) Такая оценка, особенно в наше русофобское время, дорого стоит. Ведь это сказал человек, объехавший со своим уникальным ансамблем весь свет: ему есть что и с чем сравнивать…

Вот и В. Солоухин в своих «Черных досках» и «Письмах из Русского музея» (изданных, поясню молодым читателям, тридцать лет назад) говорит о том же – о неиссякаемой талантливости своего народа, о величии русской художественной культуры.

Это не романы, не повести, это документальные очерки, раздумья писателя о зодчестве, живописи, ваянии – то есть то, что обычно называется публицистикой. Но какая это страстная и в художественном отношении прекрасная публицистика! Попробуйте только открыть любую из этих книг на любой странице и начните читать – уверяю вас – уже не оторветесь. Вы сразу «услышите» голос доброго и умного собеседника, человека много знающего и великолепным русским языком рассказывающего о том, что вам вроде бы и знакомо, но, оказывается, знакомо лишь наполовину, а может быть, и того меньше…

«Черные доски» – это старые, написанные триста-четыреста и более лет назад, иконы. При написании они покрывались олифой, а она имеет свойство темнеть. По этой причине иконы, время от времени, «подновлялись» – на старый почерневший слой наносился новый. Рублевская «Троица» была покрыта несколькими записями. И вот когда реставратор слой за слоем снимает те записи и доходит до первоначальной – «черная доска» словно бы вспыхивает, краски ее – та же киноварь, золотистая охра или небесная лазурь – начинают сиять.

Вот так В. Солоухин и книгу свою сумел написать, что его «черные доски» словно бы излучают на читателя горний свет, духовное сияние.

А что за «Письма из Русского музея»? Вполне возможно, что многим из вас еще не пришлось побывать в Русском музее – для тех книга будет открытием этого великолепного собрания национальной живописи. Но и для того, кому посчастливилось пройти по залам Михайловского дворца, чтение «Писем» будет, пусть и вторым, но опять же открытием. Может быть, даже более интересным, чем первое. Потому что, вчитываясь в размышления автора о картинах и художниках, их создавших, вы и не заметите, как сами станете вместе с ним тоже размышлять, вникать в глубокий смысл шедевров русской живописи.

По названию третьей в этом же ряду книги «Время собирать камни» уже можно догадаться о чем она. Да, в послереволюционные годы многовато мы пораскидали не имеющих цены «камней» нашей культуры: сколько было разрушено храмов, дворцов, дворянских гнезд, связанных с именами известных писателей, художников, музыкантов.

В. Солоухиным были предприняты многочисленные поездки в эти порушенные «гнезда» – в державинскую Званку на Волхове, в аксаковские места в Оренбуржье, в Оптину пустынь, в блоковское Шахматово… И везде он видел печальные картины небрежения и запустения. Разбросанные по лику России «камни», бывшие очаги культуры вопиют.

И как бы ответно в новой книге набатным колоколом зазвучал призыв писателя: время собирать камни!

Призыв этот нашел отзвук в самых широких читательских кругах. Автор получил сотни писем.

Ну, а отсюда, как легко понять, совсем недалеко и до идеи возрождения храма-памятника России – Храма Христа Спасителя.

Кто не знает – знайте: первыми о возрождении храма возвысили голос мы, русские писатели. Мы печатали в «Литературной России» свои повести и рассказы и в конце публикаций подписывались: «Прошу гонорар перечислить на возрождение храма Христа Спасителя». И первым из первых в этом похвальном деянии был не кто иной, как В. Солоухин. Так что при образовании общественного комитета по возрождению храма Владимир Алексеевич само собой был единогласно избран его президентом.