Нина Шацкая - Биография любви. Леонид Филатов

Ах, Швейцария! Где мы только с Лёней не побывали — Берн, Монтре, Муртон, Тун, Интерлакен, Адельбоден, Люцерн, Андермат, Вевей…

Я даже побывала в гостях у барона Фальц-Фейна Эдуарда Александровича в его маленьком, но в таком милом государстве Лихтенштейн, — к сожалению, без Лёни, у которого, по-моему, в то время была запланирована встреча в посольстве. Меня же на встречу с бароном взяли с собой советник-посланник Ефимов Владимир Георгиевич и его жена Римма Викторовна.

Машина довольно быстро довезла нас до Лихтенштейна. «А где граница?» — спрашиваю. «Она осталась позади, — отвечают мне, — мы только что ее проехали». А я и не заметила, ее просто нет, — как-то несерьезно. Подъезжаем к дому, где нас встречает хозяин. Уже в очень солидном возрасте, но какой молодой: высокий, стройный, загорелый, и ему очень идут шорты. После положенных слов приветствия нас приглашают в дом.

Мы с Риммой шарим глазами по стенам, увешанным уникальными картинами русских художников, две из которых при прощании барон подарит нашему посольству, портретами отца, матери, ближайших родственников. Потом Эдуард Александрович с удовольствием и подробно расскажет о них, о своих корнях, завораживая нас прекрасной русской речью. Мы ходим как по музею, впитывая и запоминая свои ощущения о той дореволюционной России, которую так бережно хранит этот гостеприимный дом.

«Много из того, что вы видите, я был бы счастлив отдать в дар России, если бы был уверен в их сохранности. Неоднократно велись переговоры на эту тему, но у них нет для этого отдельного помещения… значит, не нужно», — сокрушался барон.

Конечно же, на память сделали несколько снимков. Обогатив себя духовно, начинаем прощаться. Хозяин выходит на улицу проводить нас. Мы садимся в машину. Отъезжая, оборачиваемся, смотрим на удаляющийся кусочек России в маленьком государстве Лихтенштейн.

Лёня часто любил передо мной похвастаться, перечисляя страны, где он побывал, а их было действительно очень много. Теперь я могла козырнуть: «Зато я была в Лихтенштейне, а ты — нет».

Путешествуя по городам, Лёня с Володей поочередно все снимали на камеру. Лёня впервые познакомился с работой оператора — это ему очень пригодится в свое время, когда он начнет снимать свой первый фильм «Сукины дети». А сейчас у него в руках камера, он немного воображает, напуская на себя солидность опытного оператора.

В эту поездку мы с Лёней решили разыскать могилу Чарли Чаплина на Вевейском кладбище. Поехали вчетвером. Володя — за рулем. Рядом Лёня с кинокамерой снимает пробегающие мимо нас опрятные швейцарские деревни, сменявшиеся по обе стороны дороги дивными пейзажами. Какая красота! Даже наши голоса обрели мягкие обертоны. Разговаривали вполголоса.

Ну вот и Вевей. И странно: никто из горожан не знает, где похоронен Чаплин. Останавливаемся часто. Татьяна, профессионально владеющая французским, поговорив с очередным прохожим, разводит руками: не знает. Мы, сидя в машине, наблюдаем сцену, — опять не повезло. Понять невозможно: кажется, и городок-то известен только потому, что там похоронен Великий Артист. Продолжаем поиск. Объехали, кажется, все возможные дороги и — спасибо единственному вевейцу, объяснившему нам наконец, как добраться до кладбища.

Вевей — городок маленький. Кладбище, до которого мы все-таки добрались, небольшое, тихое, и только хрустальными колокольчиками перекликивались друг с другом веселые птички, создавая уют этому благословенному месту. Находим могилу, замираем в священном почтении. Территория захоронения небольшая, со скамеечкой слева от надгробия. Сидим молча, каждый думая о чем-то своем и, конечно, о Вечности, о Боге и о нашей земной суете. Медленно идем на выход. Какая тишина!.. И она какая-то особенная, нарушать которую не хотелось.

Была еще одна встреча с Чарли Чаплином в швейцарском городке Монтре. На набережной Женевского озера стоит с человеческий рост статуя: котелок, усики, трость. Без обозначения, кто это, написаны слова: «Величайшему гению человечества, который принес столько радости миру». И все! и не надо никаких больше объяснений. Уже потом, давая очередное интервью, Лёня будет вспоминать этот памятник и эту надпись, отвечая на вопрос, что есть настоящая слава артиста. «Когда наши знаменитости, которых знают только в собственном подъезде, когда вот эти четырнадцати-, пятнадцатилетние дети говорят о своей славе, — думаешь, ну, ладно, может, они еще молоденькие, может, когда-нибудь поймут… Хотя, я думаю, при том интеллектуальном уровне, на котором находятся многие из них, и судя по тому, что они поют, какие слова они выговаривают, совершенно не по-русски зарифмованные, да еще то, что они говорят в своих интервью, — это достаточный показатель их уровня…

Я не говорю обо всех, потому что есть очень талантливые люди. Но мне забавно наблюдать как раз вот за этими „птичками“, у которых и мозги птичьи, и ухватки — как будто они действительно кто-то и что-то!.. Ну, как будто вся Россия глаз с них не сводит! Они даже не понимают, кто их аудитория! У них тусовки, люди бизнеса, но надо же понимать, что есть Окуджава, которого знает вся страна, и есть ты — маленький Коля Тютькин или Лиза Пупкина. Нуда, где-то спели какие-то пять песенок, так сказать, не лучшего качества, ну, кто-то вам аплодирует — ведь страна огромная, всегда найдется „покупатель“… Но говорить о славе… Спроси „знаменитость“ эту: „А что вы слышали о Блоке?“ — он, поди, не вспомнит, кто такой, он решит, что речь идет о блоке сигарет или еще о чем-нибудь…»

О чем думал Лёня, когда снимал этот памятник, мы с Танёчком не знали, легкомысленно подскочили к Чаплину, игриво прижавшись к нему с двух сторон, за что тут же схлопотали от Лёни, «осудившего» наше легкомыслие.

Всю поездку Лёня не расставался с камерой. А снимал он действительно профессионально.

В 1991 году мы опять на неделю прилетели к нашим друзьям в Швейцарию, на ноябрьские праздники. Таня с Володей уже около года как дед с бабкой и, как это обычно бывает, нянькаются с внучкой Настенькой, очаровательным девятимесячным ребенком. Теперь кто-то из них обязательно должен был оставаться дома. Ребенок — это хорошо, но не очень хорошо путешествовать без кого-то из них.

Теперь у нас с Лёней уже есть любимые места, на свидание с которыми мы летели в первую очередь.

Вспомнился смешной эпизод с Лёней. Мы с Татьяной однажды встали очень рано, чтобы пробежаться по бутикам. Володя ушел на работу, Лёня, естественно, отказался нас сопровождать, оставаясь досыпать дома. Через 2–3 часа, насладившись прогулкой по городу, мы возвратились домой. Открываем дверь и что мы видим… На полу в ворохе многочисленных игрушек копошатся Лёня и маленькая Настя, во что-то, видимо, играя. Нужно было видеть это смешное и трогательное зрелище. Заметив нас, он так обрадовался, что наконец-то может передать девочку в наши руки, вскочил на ноги, тут же схватил сигарету, на ходу объясняя: «А что я еще мог сделать? Я спал, Настя проснулась, стала плакать и просить молока. Где я его возьму? Вот завалил ее игрушками, как мог, стал забавлять». Судя по всему, они нашли общий язык. Настя молчала, забыв про молоко. Потом мы с Татьяной наблюдали, как Лёня, выкурив сигарету, забавлялся с Берликом, обаятельной собакой породы колли. Мой милый на четвереньках и Берлик обнюхивали друг друга. «Танечек, не спугни очарование…»