Сергей Беляков - Гумилёв сын Гумилёва
- Название:Гумилёв сын Гумилёва
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Астрель
- Год:2012
- Город:Москва
- ISBN:978-5-271-44967-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Беляков - Гумилёв сын Гумилёва краткое содержание
Сын Анны Ахматовой и Николая Гумилева, узник Норильска и Камышлага, переживший четыре ареста и два лагерных срока, солдат Великой Отечественной, участник штурма Берлина, Лев Николаевич Гумилев – историк с уникальной судьбой и странной, полной тайн и загадок личной жизнью. Гумилев писал в основном о Древнем мире и Средних веках, но созданная им теория лучше других объясняет сегодняшний день и позволяет прогнозировать будущее России и Европы, Китая и мусульманского мира. "Я только узнал, что люди разные, и хотел рассказать, почему между народами были и будут кровавые скандалы", — говорил Лев Гумилев. Его идеи необходимы нам сегодня, в эпоху нового переселения народов, во времена банкротства мультикультурализма и толерантности.
Эта книга – самая полная биография русского историка, основанная на обширном собрании документов и материалов, в том числе не публиковавшихся ранее.
Гумилёв сын Гумилёва - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Между тем научное руководство аспирантами и тогда, и теперь оставалось обязательным условием для профессорского звания. Лавров, например, воспитал полсотни кандидатов и докторов наук. А под руководством Гумилева защитился только один его ученик – географ Вячеслав Ермолаев. Впрочем, Марина Козырева свидетельствует, что у Гумилева были не только курсовики и дипломники, но даже иностранные аспиранты, на пример, кореец по имени Пак. Но Пак уехал на родину, а Вячеслав Юрьевич Ермолаев (для Гумилева – Слава Ермолаев) в 1991-1992 годах, как говорят, даже оттеснил Иванова. Одна из последних статей Гумилева – «Горе от иллюзий» – написана в соавторстве не с Ивановым, а именно с Ермолаевым.
В самом деле оттеснил или нет, сказать не берусь. Но первое охлаждение между Ивановым и Гумилевым случилось в 1987-м, когда Константин Павлович, готовивший к депонированию в ВИНИТИ четвертый выпуск «Этногенеза и биосферы Земли» («Тысячелетие вокруг Каспия»), по словам Чистобаева, «вписал в графу "научный редактор" собственную фамилию». Гумилев отреагировал неожиданно резко. Он позвонил Чистобаеву и заявил: «У меня к Вам есть деликатный разговор. Мне стало известно о редактировании моего главного научного труда одним из сотрудников института. Я действительно просил его помочь мне подготовить материалы к изданию, но о редактировании рукописи мы не договаривались. Мне редактор не нужен».
История странная. Неужели Гумилев не мог ограничиться разговором с Ивановым, а не беспокоить начальника? Впрочем, учитель и ученик вскоре позабыли о ней, и Гумилев даже поблагодарил Иванова за помощь в депонировании. Все восьмидесятые годы Иванов оставался правой рукой Гумилева, хотя у того появились и новые ученики.
Вячеслав Ермолаев стал учеником Гумилева в конце семидесятых, а в самом начале восьмидесятых в окружении Гумилева появилась Ольга Новикова, химик и будущий сотрудник Государственного Эрмитажа (специалист по лакам и краскам, необходимым в том числе и для реставрации картин). Она с детства любила историю и воспитывалась на книгах академической серии «Литературные памятники». «Иудейская война» Иосифа Флавия была ее домашним чтением. Но больше всего Ольгу увлекала русская история до 1917 года. Както раз ей в руки попал журнал со статьей Гумилева о Куликовской битве. Ольга Новикова настолько заинтересовалась взглядами Льва Гумилева, что стала искать другие научные труды историка и заказала копию «Этногенеза и биосферы» в типографии ВИНИТИ, а затем нашла и самого автора. Найти оказалось не просто – рекламы никакой не было. Гумилев сразу поразил ее – его стиль и подача материала сильно отличались от лекций советских университетских историков. Она даже осмелилась задать ему вопрос (не каждый был на такое способен, многие слушатели просто робели перед взглядом и эрудицией Гумилева).
Она стала не только регулярно посещать лекции Льва Николаевича, но и оповещать и собирать других слушателей. Однажды Ольга услышала от учителя: «Вы наша». В доме Гумилевых принимали не всех. «…Характера он, надо сказать, был довольно крутого и не всех людей встречал дружелюбно. Он никогда не забывал опыта лагерного прошлого с предательством и обманом», — писал Айдер Куркчи.
Лет за девять или десять до знакомства с Новиковой в двери еще старой квартиры на Московском проспекте постучался странный человек – бородатый, в русских сапогах и косоворотке, какую тогда носили только артисты фольклорных ансамблей, да и то на сцене. Это был писатель Дмитрий Балашов. Вскоре он станет, наверное, самым популярным после Валентина Пикуля советским историческим романистом. В доме Гумилевых его поначалу приняли «не то за актера, не то за ряженого». «Встретил меня Лев Николаевич ежом», — вспоминал позднее Балашов. Но писатель не стал обижаться на неприветливость и подозрительность ученого и со временем тоже стал «своим». Более того, Балашов будет считать Гумилева своим учителем.
Владимир Маслов пришел на лекции Гумилева или в одно время с Ивановым, или даже раньше. Он был старше Иванова, а в НИИ географии работал еще с 1967 года. Гумилеву он был не столько учеником, сколько коллегой и хорошим знакомым. Владимир Маслов утверждал, будто бы первым признал теорию Гумилева.
Маслов читал в обществе «Знание» собственный курс лекций об этносах Земли, и в семейном архиве Масловых сохранился даже отзыв Гумилева: «План лекций считаю оригинальным, удачно составленным, интересным и нужным для советской аудитории». В отличие от Иванова Маслов, поссорившись с начальством, вскоре покинул Институт географии и перешел в НИИ комплексных социологических исследований, а в 1983 году умер странной, нелепой смертью: во время марафонского забега Пушкин – Ленинград «не рассчитал силы, сошел с дистанции и тут же скончался». Но жена Владимира, Елена Маслова, осталась в окружении Гумилева.
В начале восьмидесятых в окружение Гумилева приняли радиожурналистку Людмилу Стеклянникову, с середины восьмидесятых – Владимира Мичурина, будущего аспиранта Института озероведения и составителя самого полного «Словаря понятий и терминов теории этногенеза Л.Н.Гумилева».
МАЛЫЙ ДВОР
В последние годы жизни Ахматову окружал королевский двор, пусть маленький, бедный, но зато с настоящей королевой. Свой двор был и у Льва Николаевича. Он мог бы соперничать и с ахматовским. Вот именно – мог бы. А на самом деле попал в тень ахматовского. Это не случайно. Анну Андреевну окружали почти исключительно профессиональные литераторы и литературные редакторы, а при дворе «дофина» их, в общем-то, не было. В его окружении не нашлось новой Лидии Чуковской. Разрозненные воспоминания Дмитрия Балашова, Ольги Новиковой, Людмилы Стеклянниковой, Айдера Куркчи не могут заменить труд профессионального литературоведа и редактора. И все-таки они дают некоторое представление о «застольных беседах» престарелого ученого, его образе жизни, вкусах, быте, о его друзьях, его приближенных.
Савва Ямщиков, уникальный художник-реставратор, был, конечно, не учеником, а приятелем, даже другом Льва Гумилева. Они познакомились летом 1968 года, когда Лев Николаевич приехал в Псков к Всеволоду Смирнову. [44]Смирнов как раз работал над памятником Ахматовой – большим чугунным крестом. Ямщиков почти каждый вечер заходил к Смирнову в гости, там он и повстречался с Гумилевым и его женой.
Застолье у Смирнова было устроено на древнерусский манер: вместо фарфора и хрусталя советских сервизов – старинные чаши и братины. Меню было под стать посуде. Ели мясо, купленное на псковском рынке и поджаренное на кузнечном горне, подавали кузнечный суп: «В ведро бросали всякую всячину: сосиски, рыбу, капусту, томатную пасту, ветчину, лук… Варился суп на кузнечном горне, подавался в изобилии, съедался с наслаждением». Гумилев с ностальгией будет вспоминать эту трапезу. «Такой еды, как в Пскове у Всеволода Петровича, ни в одном ресторане не подадут», — передает его слова Ямщиков.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: