Светлана Кузнецова - Индия 1987. Путевые записки советской туристки. [с фотографиями]

— Тань, ты его мерила?

Ага... В номере рассмотрю — жарко.

Мимо нас гордо, ничего не видя перед собой, шел тощий индус, неся капающий шоколад "Аленка". Нам стало смешно. Вряд ли он понимал — что это, но знал твердо — съедобно.

Казалось, сними я рубашку, сними все, что есть на мне, и легче не станет. Только душ и чай могут спасти. А группа все не шла, продолжая торговаться.

Рваные картинки событий в ожидании группы.

Выделив меня из толпы, заковылял инвалид — мальчик лет 10-и, без ноги, с торчащей костью. Бежать было некуда, и я сделала "страшное" лицо (мол, ни денег, ни "ченжа" ничего нет), но он — то, видно, видел и пострашнее. Демонстрирует какой-то блокнот в руке: на нем пишешь, закрываешь, и надпись исчезает. "А, куплю",- подумала я.

— Сколько?

— Ван сигарет.

Одна сигарета, что ж, цена подходящая. Но, как только он почувствовал ее в своей ладони, так неожиданно быстро исчезли и блокнот, и сам нахальный инвалид.

У края дороги на траве стоит немолодой индус. Рядом у ног змея в лукошке. За кусок мыла хозяин-заклинатель позволял заснять кормилицу, но мыла не было с собой. И черт с ней! "Индия большая, змей много и твоя не последняя", — равнодушно подумала я.

Господи, наконец, пришли все, автобус тронулся. До отеля не смолкали крики, переходили из рук в руки купленные вещи. Друг у друга вырывали удачные покупки. Приехали.

Савина на ужин спуститься не смогла...

— Отстань, тошнит меня от пищи, я "полежу".

"Ну и хрен с тобой",- подумала я. Аппетита не было, тем более то, что я взяла, было неизвестно из чего. Не ясно мясо или овощи, или рыба. Только "кола" радовала глаз.

Первый день в Дели — он был бесконечен.

Нет нам покоя и после ужина: экскурсия в дом "среднего достатка". Хочешь, не хочешь, а ехать придется, в номере не оставят — кругом агенты спецслужб (!!!), которые только и ждут, как бы завербовать советского туриста. Я, матерясь в душе, что не успела принять душ и спокойно полежать перед телевизором с сигаретой и Савина, чертыхаясь из-за ужасной жары, — поднялись и пошли к выходу.

У автобуса, изрядно поредев, стояла кучка наших. За остальными пошел старший с каменным лицом. А как же! Порядок должен быть везде! Собрали всех, расселились и погрузились в темноту индийского вечера. Темнота не была совсем черной, а казалась фиолетово-серой от дымков спиртовок, на которых нищенки жарили кукурузу, а также от тускло освещенных, совсем маленьких лавчонок с продуктами. И даже очень яркие звезды не искрились в темном небе, казались мутными и близкими. Шум города стих, только шорох шин, сигналы автобусов и моторикш изредка нарушали тишину.

Вечерняя жизнь города мало, чем отличалась от дневной, пожалуй, было больше личного, семейного. Крошечные навесы создавали видимость домов, под ними копошились члены семейства. На маленьком, просто игрушечном костерке жарилась лепешка. Тут же что-то ели, ругались. В придорожных канавах мылись, стирали, черпали воду для дома , справляли нужду. Стен нет, ни от кого скрывать свои секреты, да их и нет.

Доехали быстро. Вышли из автобуса в кромешной темноте рядом с центром, но ни одного фонаря нет. Огромное количество собак — штук 20 и, на удивление, все одинаковые, наверно, родственники.

Дом "среднего достатка" выступил из темноты, чем-то, напоминая большую коробку из-под апельсинов. Серый, невысокий, двухэтажный, с узкими бойницами вместо окон, причем расположенных, казалось бы, без всякой системы.

Каменные ступени очень крутой лестницы вели наверх, где из дверей выглядывали лица владельцев. Нас привели в "шикарно" обставленную комнату с телевизором 60-х годов и холодильником, чем-то похожим на комод, шкафом и диваном без обивки. Расселились кто куда: для 32-х человек комната явно была маловата. Хозяин, индус лет 32-33, встал в центр комнаты и коротко рассказал о себе и семье. Они относятся к одной из высших каст — брахманы. Все, или почти все, члены касты учатся в частных школах, а затем получают места чиновников в департаментах, правительстве. В доме этом живут три семьи. Бабушка — соратница Индиры Ганди, совсем старая, седая старуха — поулыбалась нам в проем двери; он сам — служащий фирмы, которая обслуживает нас, и его брат чиновник. Все живут с семьями, детьми. Он считает, что семьи обеспечены — у каждой семьи есть мотороллер. Сидели при свечах, так как электричество, в целях экономии, отключили, "кондишена" нет, а вентилятор не работает. Я, притулившись на спинке дивана, исходила потом. Подали чай, "хворост" и печенье. С трудом выпили, посмотрели домашний концерт. Каждого грызет вопрос: "Когда же увезут назад в отель?". И, когда наконец-то это случилось, ноги уже не шли, а у отеля одна из нас, самая слабая, не выдержала — стала падать на кактусы. Руки друга были подставлены вовремя — беду удалось предотвратить: распростертое тело безжизненно висело на вытянутых руках могучего атлета — Сергея Васильевича.

В номере мы с Савиной упали на огромные кровати и забылись на пару минут. И вдруг, второе дыхание — телевизор! И что бы по нему не показывали — всё нравилось (совсем не наше телевидение). Душ, чай, перекур и конечно, первые гости с обменом впечатлений. За окном, в лучах прожекторов, искрились минареты, воздух буквально стоял, и порой казалось, что этого не может быть.

Ну, разве могу я всё это видеть?

Второй день начался с суматохи, будильника-то нет! Хорошо разбудили добрые люди. После завтрака сразу же в автобус и на экскурсию в центр Дели, к президентскому дворцу. Не успели отдохнуть, как вторая экскурсия — в школу. Как приехали, тут же стайка лучших учеников частной школы имени "кого-то" окружила нас и навесила нам на шеи по венку — мы уже привыкли к ним. Честно говоря, мне совсем не хотелось провести три часа в школе, но дисциплина в группе, прежде всего.

Коричневые брюки и рубашки, коричневые гольфы, зелёные галстуки, табличка с фотографией и именем — форма учащихся. Расточая направо и налево доброжелательность, проявляя доходящую до абсурда заинтересованность, я продвигалась по зданиям, из кабинета в кабинет.

Урок рисования у пятиклашек.

Ах, какая прекрасная девочка (!), какой рисунок(!) — вот тебе значок от доброй тёти. Умудрилась влезть в класс на экзамен по рисованию — отступать было некуда. Я склонилась над листом девушки, у которой от напряжения и страха выступили капли пота. Польщённый преподаватель тут же вручил мне альбом лучших работ. Ну вот, вляпалась. Первой заходить в кабинеты уже не рисковала. Хотелось курить, но что-то подсказывало мне — нельзя. А тётки наши, сердобольные, как назло, застряли, одаривая детей конфетами, значками и ещё бог знает чем. Встреча близилась к концу, осталась официальная часть — выпить по бутылке "колы" и задать дома подготовленные вопросы ректору. Вопросы заданы, наконец, вода выпита и мы, смахивая слёзы, навернувшиеся на глаза от жалости к себе, и, конечно, от прощания с "новыми маленькими друзьями", спешим в автобус. Расселись по местам и тут же прилипли к окнам — автобус просто окружен сплошным кольцом детей! Окна открыты, и сцена прощения продолжается. У своего окна вижу чуть полноватого мальчика лет 13-14-ти с почему-то знакомым лицом, который, не останавливаясь, что-то быстро говорит мне. Понять ничего не могу, хотя в школе и учила английский. Не отвечать как-то неловко. Черт! Собираю все знания вместе и не без труда выдаю: "Бомбей — тумороу", в смысле завтра. Вроде понял.