ГОРДОН ЛОНСДЕЙЛ: МОЯ ПРОФЕССИЯ — РАЗВЕДЧИК

Передав необходимые документы адвокату, я поручил ему заняться этим делом. Случайно или умышленно, адвокат не понял его и повел дело так, что дал возможность «Санди экспресс» затянуть иск. Вскоре обстоятельства сложились таким образом, что я должен был заняться иными, более приятными делами, и адвокат, не дожидаясь новых указаний, прекратил атаку. А жаль: были все основания притянуть «Санди экспресс» к ответу.

Из письма англичанина Бриага Марриринера Галине Молодой:

С 1962 по 1965 год я отбывал пятилетнее наказание за грабеж с применением насилия. Думая недавно о пережитом в тюрьме, я вспомнил Гордона Лонсдейла, с которым соприкоснулся в тюрьме Винсон Грин в Бирмингеме. Я провел много часов, беседуя с Гордоном на прогулках, и нашел, что он выдающийся человек, очень смелый и приятный, хотя, к моему изумлению, убежденный приверженец коммунистической системы...

Истинная причина моего письма заключается в следующем: я вспомнил, что Гордон рассказал мне о том, что у него в России есть жена и дети. Я никогда о них не думал и даже не знаю, жива ли еще его жена. Если она жива, наверное, она рада будет прочитать о той дани уважения, отдаваемой иностранцем, который знал ее мужа в наихудших из всех возможных обстоятельствах — в британской тюрьме, отбывающим наказание в 25 лет. Тем не менее он никогда не переставал улыбаться. Он всегда был приветлив...

Лучше всего я помню его по одному эпизоду. Мы работали в «Звездной» мастерской, изготовляя кисти для красок. Было очень жарко, и мы были скучены в тесном помещении. Все были раздражены. Работавший напротив меня человек действовал мне на нервы своими саркастическими замечаниями. В конце концов я не выдержал и вскочил, чтобы ударить его. (За это я был бы посажен на хлеб и воду). Я — крупный мужчина ростом 6 футов 4 дюйма и весом 102 кг; однако Гордон тут же оказался между нами и заявил: «Не будьте дураками. Не давайте тюремщикам повода для удовлетворения». Мы оба сели на место.

Гордон тихо, уверенно, без лишнего шума разрядил обстановку. Своим поступком он ничего не выгадывал, а фактически рисковал сам.

Госпожа Лонсдейл! Ваш муж — настоящий, хороший, храбрый человек...

ГЛАВА XXXII

Английская контрразведка незримо присутствовала в каждой тюрьме, в которой я побывал. Шаг за шагом МИ-5 преследовала меня, стараясь заставить сдаться. Особый режим, самые скверные тюрьмы, дискриминация, психологическая обработка...

Борьба продолжалась.

Она шла теперь в условиях, неблагоприятных для меня. Я был один. Один против мощного, освященного веками тайной работы аппарата МИ-5.

Контрразведчики уже поняли, что поторопились с моим арестом и упустили возможность раскрыть действительный объем моей деятельности. Теперь они старались исправить ошибку. Но, увы, человек, начиненный секретными сведениями, которых просто жаждала МИ-5, хотя и находился в ее руках, по-прежнему ничего не говорил.

Вначале был период выжидания — ко мне присматривались и «подбирали ключи». Потом резко «закрутили гайки» — ухудшили режим и тут же стали проверять мое настроение. Авось что-нибудь да выйдет. Делалось это крайне примитивно. Вдруг среди тюремщиков попадался некий сердобольный, располагавший к себе дядя. Дядя будто невзначай заводил со мной беседу, бросал: «Жаль мне вас, через 16 лет я уйду на пенсию, а вы все еще будете гостем Ее Величества...» — и пытливо присматривался, как я на это реагирую.

Потом мне стали подставлять других заключенных — у каждого из них был свой заманчивый план побега. Загвоздка всегда была в одной мелочи: я должен был сообщить адрес человека, у которого можно было спрятаться после побега...

Сначала все это не слишком раздражало: тюремная жизнь скучна и монотонна. А в этих, пусть даже весьма примитивных, приемах, с которыми пытались «подойти» ко мне, было свое разнообразие. Но потом я справедливо посчитал топорность этих попыток явным неуважением к своей профессиональной квалификации. Методы МИ-5 свидетельствовали о негибкости и тенденции к шаблону и стереотипу. Главным средством считались деньги — западные специальные службы почему-то свято убеждены в том, что деньги купят все. Конечно, мне были известны случаи, когда такой подход позволял английской контрразведке добиваться успеха. Но это вовсе не давало оснований делать вывод, что найден какой-то универсальный, безотказный метод. Первый ход контрразведка сделала через месяц после процесса. В одну из суббот апреля 1961 года меня посетила госпожа Бейкер. Само собой разумеется, миловидная Молли Бейкер не работала на МИ-5. Она была моим партнером по фирме, торговавшей «электронным сторожем». Это был «молчаливый», или, как еще говорят в Англии, «спящий», партнер, что означало: госпожа Бейкер вложила определенную сумму денег, но активной роли в делах фирмы не играет, а лишь принимает участие в заседаниях правления наравне с другими пятью партнерами. Фирма не платила ей жалованья, гарантируя равную долю прибыли.

При милой внешности эта приятная женщина лет сорока обладала деловым складом ума. Это был ее второй визит в тюрьму, и, как и первый, он был связан с моим выходом из фирмы.

— Куда мы идем? — поинтересовался я у тюремщика, сопровождавшего меня.

— В зал, — лаконично ответил тот.

Как ни странно, но в английских тюрьмах есть залы свиданий. Есть залы «люкс», где посетители могут проводить время со своим знакомым или родственником за отдельным столиком. Те приносят с собой чай, печенье, съестное, хорошие сигареты. Всю еду заключенный должен тут же съесть, так как проносить с собой в «зону» не имеет права. Есть «кабины» — вроде той, в которой я встречался с Гарднером. Как правило, мои свидания происходили именно в них. Но бывало и так, что тюремная администрация распоряжалась выделить для свиданий заключенного № 5399 отдельную комнату, в которой меня уже поджидал Хард. Адвокат сидел за столиком, я занимал стул напротив, а между нами устраивался надзиратель, скучавший (во всяком случае, он подчеркивал это своим видом) до конца встречи.

Первое свидание с госпожой Бейкер тоже проходило в отдельной комнате в присутствии тюремщика. А вот второе...

На этот раз меня провели в зал, где происходила встреча нескольких десятков заключенных с родственниками и друзьями. «Случайно» моей экс-партнерше удалось занять скамейку в стороне от всей этой массы одновременно говоривших и жестикулировавших людей.

Мы быстро обсудили общие коммерческие дела, и тогда госпожа Бейкер сказала, что хотела бы потолковать по очень важному вопросу.

— Пожалуйста.

— Несколько дней назад я получила извещение из министерства обороны. Меня просили зайти туда в определенный день и час, позвонив предварительно по телефону.