Иван Ильин. Жизнеописание, мировоззрение, цитаты. За 60 минут

Изучая проблему знания и веры, он приводит множество выписок из сочинений ученых различных времен и народов, показывая, что все они так или иначе веровали в Бога и надеялись найти Бога, выстраивая картину мира.

«Религиозность, — пишет Ильин, — не есть какая-то человеческая „точка зрения“, или „миросозерцание“, или „догматически-послушное мышление и познание“. Нет, религиозность есть жизнь, целостная жизнь и при том творческая жизнь. Она есть новая реальность, состоявшаяся в человеческом мире для того, чтобы творчески вложиться в остальной мир».

Источник веры и религиозности — любовь. Ильин полагал, что это определяющая форма духовности, но проводил тонкое различие между инстинктивной и духовной любовью. Любовь, писал он, рожденная инстинктом, субъективна и не объяснима. Иногда — ослепление, всегда — идеализация. В основе любви духовной лежит восприятие совершенства, объективного идеала. Именно такая любовь и заложена в основу религиозного чувства.

Веровать и молиться можно только тому, что по доброй воле и искренне идет из глубины человеческого существа: любить можно только самому — искрение, по доброй воле, из глубины свободной души, утверждает Ильин в главе о свободе. Он различает свободу внешнюю и внутреннюю. Свобода, безусловно, важна для жизни человека в обществе. Но не менее значимы для жизни человека и идущие извне предписания и запрещения, поддержанные угрозой. А иногда и подкрепленные силой и принуждением. Ильин убежден, что в определенных отношениях сила и принуждение необходимы и даже полезны для человеческого общества. Самое главное — сохранить связь между верой и слободой. Он считал положительной свободой свободу, связанную с мобилизацией внутренних сил человека. Свободен, считает Ильин, не тот человек, который предоставлен сам себе, которому нет ни я чем никаких препятствий, так что он может делать все, что придет ему в голову. Нет, свободен тот, кто приобрел внутреннюю способность созидать свой дух из материала страстей и талантов, а значит, прежде всего владеть собою; способность жить и творить в сфере духовного опыта, добровольно, искренне и целостно присутствовать в своей любви и в своей вере.

Разновидностью внешней свободы Ильин считал политическую свободу. Человек является полномочным участником, соучастником, соустроителем, сораспоряжающимся во всех делах общества, и его внутренняя свобода ограждается необходимостью думать о других людях, об их свободе или несвободе, об их жизни и их поведении. Ильин делает парадоксальное заявление: политическая свобода предполагает в человеке, которому она дается, гораздо большую зрелость, чем свобода духа. Ибо когда человек занимается своими внутренними делами, то он верит себе и распоряжается собой. В области же политики существует вопрос не только о собственной, но и о чужой свободе. Согласно Ильину, между внутренней свободой и политической существует внутренняя связь. Политическая свобода теряет смысл и становится разрушительным началом при отсутствии внутренней свободы человека. Если человек не осознает себя в качестве духовного субъекта, внутренне свободного и самоуправляющегося, он не сумеет сохранить права политической свободы. Особое значение придавал Ильин семье, патриотизму, родине, собственности.

Патриотизм по Ильину тесно связан с национализмом. Национализм он трактовал как позитивное проявление национального духа. «…Любовь к своему народу не есть неизбежно ненависть к другим народам; самоутверждение не есть непременно нападение; отстаивание своего совсем не означает завоевывание чужого. И таким образом национализм и патриотизм становятся явлениями высокого духа, а не порывами заносчивости, самомнения и кровопролитного варварства, как пытаются изобразить это иные современные публицисты, не помнящие родства и растерявшие национальный дух». Подобные мысли Ильин высказывал и в других своих работах. Так, в работе «Основы христианской культуры» он писал: «Истинный национализм есть не темная, антихристианская страсть, но духовный огонь, возводящий человека к жертвенному служению, а на род к духовному расцвету». Патриотизм в трактовке Ильина тесно связан с идеями православия. Он называл патриотизм высшей солидарностью, сплоченностью в духе любви к родине, творческим актом духовного самоопределения, верным перед лицом Божиим, утверждая, что только при таком понимании патриотизм и национализм могут раскрыться в их священном значении. Патриотизм, подчеркивал Ильин, живет лишь в той душе, для которой есть на земле нечто священное, и прежде всего святыни своего народа. Именно национальная духовная культура, по его мнению, есть то, за что и ради чего можно и должно любить свой народ, бороться и погибнуть за него. В ней сущность Родины, которую стоит любить больше себя.

Национализмом Ильин называл любовь к исторически-духовному облику своего народа, веру в его Богоблагодатную силу, волю к его творческому расцвету и созерцание своего народа перед лицом Божиим. Национализм же, полагал он, есть система поступков, вытекающих из этой любви, из этой веры, из этой воли и из этого созерцания.

Духовный творческий национализм, полагал Ильин, надо прививать с раннего детства. Большую роль в этом воспитании играет семья как священный союз, как часть общества, как первичное лоно человеческой культуры. Воспитанием в семье определяются в большей степени таланты и склонности человека, которые в будущем определят место этого человека в обществе. «Здесь пробуждаются и начинают развертываться дремлющие силы личной души; здесь ребенок научается любить (кого и как?), верить (во что?) и жертвовать (чему и чем?); здесь слагаются первые основы его характера; здесь открываются в душе ребенка главные источники его будущего счастья и несчастья; здесь ребенок становится маленьким человеком, из которого впоследствии развивается великая личность или, может быть, низкий проходимец». Поэтому Ильин подчеркивал, что воспитывать ребенка — значит заложить в нем основы духовного характера и довести его способности до самовоспитания. Основная же задача воспитания, по его мнению, состоит в том, чтобы ребенок получил доступ ко всем сферам духовного опыта; чтобы его духовное око открылось на все значительное и священное в жизни; чтобы сердце его, столь нежное и восприимчивое, научилось отзываться на всякое явление Божественного в мире и в людях. Душа ребенка, писал он, должна научиться воспринимать сквозь весь земной шум и сквозь всю неиссякаемую пошлость повседневной жизни священные следы и таинственные уроки Всевышнего, воспринимать их и следовать им, чтобы внемля им, всю жизнь «обновляться духом ума своего». Воспитание детей, уточнял Ильин, есть пробуждение их бессознательного чувствилища к национальному духовному опыту, укрепление их сердца, их воли, их воображения и их творческих замыслов: «…надо сделать так, чтобы все прекрасные предметы, впервые пробуждающие дух ребенка, вызывающие в нем умиление, восхищение, поклонение, чувство красоты, чувство чести, любознательность, великодушие, жажду подвига, волю к качеству — были национальными, у нас в России — национально-русскими; чтобы они почуяли в себе кровь и дух своих русских предков и приняли бы любовью и волею — всю историю, судьбу, путь и призвание своего народа, чтобы их душа отозвалась трепетом и умилением на дела и слова русских святых, героев, гениев и вождей». В особенности Ильин предлагал обогащать их следующими сокровищами: сокровищами родного языка, песни, молитвы, сказки, житиями святых и героев, поэзией, историей, гордостью за свою Армию как воплощение силы государства, храбрости народа, знанием территории своей страны как основы единения с родной землей, склонностью к добровольному творческому труду. Только таким образом, полагал Ильин, человечеству удастся соблюсти священное начало родины и в то же время одолеть соблазны — как больного национализма, так и всеразлагающего интернационализма.