Алан Клейсон - Джордж Харрисон

Хотя их состав — соло-, ритм- и бас–гитары плюс ударные — соответствовал стандарту поп–группы, мало кто верил в то, что Shadows и их подражатели способны на большее, нежели исполнение инструментальных пьес и аккомпанирование симпатичным ребятам вроде Клиффа. Самый привлекательный момент членства в группе заключался, по всей вероятности, в чувстве локтя. По словам гитариста Джимми Пэйджа, аккомпанировавшего в ту пору Нэйлу Кристиану, весьма напоминавшему Клиффа, «некоторые команды из разряда Shadows звучали так, будто музыканты во время исполнения жевали рыбу и чипсы». Если взглянуть на Хэнка и его низкорослого товарища по Shadows Джета Харриса, становится ясно, что не требовалось быть Чарльзом Атласом, чтобы присоединиться к группе.

Лидеры других групп, возможно, так и поступили бы, но Леннон не предлагал Стюарту вытравить волосы перекисью водорода, как сделал Харрис, а Джорджу носить очки без стекол с роговой оправой подобно Марвину. Тем не менее он и его Moondogs прочувствовали тенденцию и начали играть больше инструментальных вещей. Здесь в авангарде был Джордж с его громкими и четкими сольными партиями в «Ramrod», «Guitar Boogie Shuffle» Уиндона и старой доброй «Raunchy». Более затейливо звучали оригинальные номера группы, например «The Guitar Вор», родившийся в результате переработки проигрыша в «Brown–Eyed Handsome Man» Чака Берри, но в них было так же мало пространства для импровизации.

Почти столь же сильное влияние, как и Берри, оказывал на них Эдди Кокрэн, разносторонне талантливый «Элвис» из Оклахомы. Его «Summertime Blues» и другие синглы уже собрали множество британских кавер–версий, когда он в ходе совместного со своим приятелем Джином Винсентом тура добрался до ливерпульского «Empire» в марте 1960 года. Все члены Johnny And The Moondogs присутствовали на концерте, а Джордж — благодаря зарплате имевший возможность позволить себе большее — посетил еще несколько выступлений в городах северной Англии, чтобы хотя бы издали познакомиться с американской техникой игры на соло–гитаре. Впоследствии английский друг Кокрэна Джо Браун поведал Джорджу секрет Эдди: он слабо натягивал третью струну, что и придавало его гитаре характерное звучание.

На разогреве выступал Билл Фьюэри и другие подопечные Ларри Парнеса, и только благодаря контактам Ларри с Алланом Уильямсом, местным агентом, в программу тура были внесены поправки, и Винсенту с Кокрэном предстояло вернуться в Мерсисайд 3 мая, чтобы выступить хэдлайнерами на спортивной арене вместимостью 6000 зрителей недалеко от Принсес Док. Остальными участниками концерта должны были стать несколько исполнителей Парнеса и две ливерпульские группы — Cass And The Cassanovas и Rory (бывший Al ) And The Hurricanes. Затем, когда Кокрэн скончался после автокатастрофы в «Bath's St Martin's Hospital» 17 апреля, в программу были включены еще четыре группы.

Ехавший в том же автомобиле Джин Винсент, несмотря на переломы ребер и ключицы, а также травму ноги, настоял со свойственным ему упрямством на том, чтобы оставшиеся британские выступления не были отменены. Используя стойку микрофона в качестве опоры, Джин на каждом концерте исполнял в память об Эдди «Over The Rainbow». В Ливерпуле его поддержали Джерри Марсден со столь же печальной «You'll Never Walk Alone» и Рори Сторм с весьма выразительной «What I'd Say».

Ларри Парнес испытывал неприязнь к поющим группам, но на него произвело впечатление воздействие, которое оказали в тот вечер на публику ливерпульские музыканты. Кроме того, его поразила деловая хватка бывшего водопроводчика Аллана Уильямса, и он предложил ему обсудить дальнейшие — пусть и менее амбициозные — проекты. После концерта они отправились в «Jacaranda», принадлежавший Уильямсу ночной клуб, находившийся рядом с Central Station. Из–за самого дальнего столика за ними наблюдали Johnny And The Moondogs — за исключением Пола, всегда, как никто другой, готового действовать в интересах группы. Никто из остальных троих не смог набраться смелости и подойти к Барнесу. Правда, спустя два дня Джон обратился к Уильямсу с просьбой «сделать для нас что–нибудь». Коренастый чернобородый Аллан знал их до этого лишь как своих клиентов, но не как членов поп–группы. В основном из интереса к Стюарту и его художественным изыскам он тут же взял Johnny And The Moondogs под свою опеку и начал действовать чуть ли не в качестве их менеджера в обмен на всякого рода услуги, не связанные с музыкальным бизнесом. Под руководством Стюарта они раскрасили стены зала «Jacaranda», в котором имелся танцпол и площадка для размещения оборудования поп–групп.

Когда Johnny And The Moondogs достигли, по мнению Уильямса, достаточно высоких стандартов, он разрешил им выступать в своем клубе через вечер, в очередь с Cass And Cassanovas, чей лидер Брайан Кассар позволил Леннону присутствовать во время его переговоров с Алланом Уильямсом. Джон в разговоре упомянул о том, что они опять подумывают о смене названия. Группа Бадди Холли называлась Crickets, группа Джина Винсента — Beat Boys, а они со Стюартом хотели бы называться Beetles, Beatles или Beatals. Кассар, приверженец традиции 50–х, когда группы было принято называть «Такой–то и Такие–то», предложил ему вариант Long John And The Silver Beatles. Он же взялся помочь Джону в поисках барабанщика, отсутствовавшего в группе с момента ухода Колина Хантона.

Томми Мур, 26–летний водитель автопогрузчика из компании «Garston Bottle Works», начал репетировать в «Jacaranda» с Silver Beatles, хотя с самого начала было ясно, что страстный поклонник джаза едва ли сыграется с этими молодыми ребятами, коих Cassanovas насмешливо называли «позерами». Главным среди них был барабанщик Джонни Хатч, который, впрочем, выручал Леннона и компанию, подменяя отсутствовавшего Мура.

Впервые Хатч выступил с ними, когда Томми опоздал на чрезвычайно важное десятиминутное прослушивание, устроенное спустя неделю после концерта Винсента для Парнеса, который подбирал универсальные аккомпанирующие составы для своих сольных исполнителей. В данном конкретном случае ему были нужны музыканты для Билли Фьюэри, присутствовавшего в тот вечер вместе с ним на прослушивании. Оно происходило в помещении, которое Уильяме чуть позже переоборудовал в ночной клуб, получивший название «Blue Angel».

Опоздание барабанщика лишь усугубило ощущение собственной неадекватности в душах членов Silver Beatles. Они с завистью наблюдали за тем, как их конкуренты, вместе с ними приглашенные Алланом на прослушивание, расставляли отделанные перламутром барабаны и сверкающие цимбалы, настраивали свои «Stratocasters» и стряхивали с костюмов несуществующую пыль. От всего этого веяло настоящим профессионализмом. Несмотря на подбадривание со стороны Уильямса, Silver Beatles сознавали, что являются наименее вероятными претендентами на победу. В углу, где расположились Derry Wilkie And The Seniors, Хоуи Кэйси настраивал блестящий серебристый саксофон под мурлыкающие звуки двухрядного органа «Hammond». В другом углу непринужденно болтали Gerry And The Peacemakers. На лацканах их пиджаков красовались значки с монограммой «GP». Здесь же присутствовал Рори Сторм, Адонис с покрытыми слоем лака светлыми волосами, звезда Мерсисайда. Он и его Hurricanes в скором времени должны были начать регулярно выступать в «Butlin's» за 25 фунтов в неделю на каждого — неплохой гонорар с учетом того, что 500 фунтов в год считались хорошей зарплатой для молодого исполнителя.