Федор Раззаков - Дин Рид: трагедия красного ковбоя

Стоит отметить, что Андропов, давно зная отца Юрия и считая его хорошим специалистом в области международных дел, о самом Юрии был несколько иного мнения. В последний раз Андропов слышал о нем несколько лет назад, причем эта информация была не из приятных – ему сообщили, что тот угодил в больницу по причине бытового пьянства. Чуть позже Андропов узнал, что парень сумел-таки справиться со своей пагубной привычкой и вернулся на руководящую работу в ЦК ВЛКСМ. С тех пор Андропов потерял его из виду. Но совсем недавно, когда Андропов дал задание своим людям подобрать надежных и толковых людей для «десанта» в аппарат ЦК КПСС, он внезапно обнаружил в списке этих людей фамилию Юрия Купцова.

– Этот Купцов случайно не сын Петра Сергеевича Купцова? – спросил Андропов у человека, который составлял список.

– Он самый, Юрий Владимирович, – подтвердил догадку Андропова автор списка.

– А что, он уже не пьет?

– Как любой из нас, Юрий Владимирович, – исключительно по праздникам.

– Не из нас, а из вас: я, к вашему сведению, спиртное вообще в рот не беру даже по праздникам, – не преминул поддеть собеседника Андропов.

После чего вновь взял в руки список и, еще раз пробежав его глазами, спросил:

– Значит, этому Юрию Купцову можно доверить столь важное дело?

– Я думаю, можно.

– Вы думаете или уверены?

Автор списка раздумывал всего лишь секунду, после чего твердо произнес:

– Уверен, Юрий Владимирович.

Услышав это резюме, Андропов вложил список в кожаную папку, которую спрятал в ящик стола. После чего подвел черту под разговором:

– Будем надеяться, что вы не ошибаетесь.

Как показали результаты прослушки, автор списка не ошибся: рассуждения Купцова-младшего произвели на Андропова самое приятное впечатление. Парень хорошо разбирался в текущей политике и, главное, искренне поддерживал линию Андропова. И это была не бравада, иначе Андропов, хорошо разбирающийся в людях, сразу бы это раскусил.

Приятно удивили шефа КГБ и высказывания Дина Рида, которого он знал гораздо дольше, чем Юрия Купцова. Андропов относился к Дину с уважением и много раз лично убеждался в его политической зрелости. Для Андропова это было тем более удивительно, поскольку он считал большинство представителей такого легкого жанра, как эстрада, людьми аполитичными. Во всяком случае, по тем служебным документам, которые готовили ему его сотрудники и где речь шла о представителях творческой интеллигенции, выходило, что большая часть артистов эстрады совсем не интересуются политикой. Чаще всего их интересует, как бы побольше заработать денег на «левых» концертах и съездить на гастроли за границу, чтобы привезти оттуда импортных шмоток. За Дином Ридом ничего подобного не наблюдалось. А ведь он был американцем и в свое время имел все возможности сделать себе карьеру на поприще американской поп-музыки. По той информации, которая поступала Андропову из ГДР, Дин жил достаточно скромно. Так, его автопарк включал в себя советский автомобиль «Лада», которым он редко пользовался, и спортивный мотоцикл. Он имел средний по меркам германской элиты дом на юго-востоке Берлина, а часть денег, которые зарабатывал на концертах, перечислял в разные общественные организации. Такой стиль жизни весьма импонировал Андропову, поскольку сам он считался в советском Политбюро одним из самых аскетичных деятелей.

Спрятав распечатку разговора Купцова и Рида в сейф, Андропов поднял телефонную трубку с аппарата, связывающего его с секретарем, и попросил соединить его с начальником 12-го отдела. И когда тот снял трубку, Андропов произнес всего лишь одну фразу:

– Прослушивание с квартиры Юрия Купцова снять.

Вернувшись в ГДР, Дин в том же мартевстретился в Восточном Берлине с Ясиром Арафатом, который приехал туда для переговоров с Хонеккером. В последние несколько лет Арафат сделал еще несколько серьезных шагов на пути к своему признанию в мировом сообществе. В 1979 годуон был приглашен на заседание Социнтерна в Вене, а год спустя страны Европейского сообщества в пику США согласились, что ООП должна участвовать в мирных переговорах на Ближнем Востоке. Сам глава МИДа Великобритании лорд Каррингтон заявил, что «ООП как таковая не является террористической организацией». То, как Арафат удачно вбил клин между США и их западными союзниками, чрезвычайно обрадовало Москву, которая в 1981 годутоже сделала серьезный реверанс в сторону Арафата – предоставила ООП официальный дипломатический статус. Следом за Москвой то же самое сделало и руководство ГДР.

Именно эта тема и стала одной из причин приезда Арафата в Восточный Берлин в марте 82-го. Кроме этого, Арафат и Хонеккер обсудили тревожную обстановку, складывающуюся в Ливане. Хонеккер сообщил Арафату, что по данным, полученным его спецслужбой «Штази», Израиль в скором времени планирует нападение на Ливан, чтобы окончательно разгромить палестинское движение Сопротивления и гарантировать выбор такого президента Ливана, который подписал бы мирный договор с Израилем по линии египетско-израильских соглашений. Эта операция носила кодовое название «Мир Галилее».

Услышав название операции, Арафат усмехнулся:

– Узнаю цинизм израильских вояк: используют слово «мир» в операции, где прольются реки невинной крови.

Однако Хонеккер не обратил внимания на эту реплику и продолжил:

– По нашим данным, поводом к вторжению может послужить любая провокация со стороны израильских спецслужб. Поэтому вам надо быть готовыми к подобному развитию ситуации, чтобы ни в коем случае самим не попасться на крючок израильтян и их союзников. Вам надо довести это до сведения всех ваших группировок.

Произнося последнюю фразу, Хонеккер не слишком надеялся на эффект своих слов. Лидер ГДР был прекрасно осведомлен, что внутри ООП продолжались разногласия и Арафат контролировал не всех своих соратников. Более того, часть из них даже осмелились искать контактов с новой администрацией Белого дома. Это стало поводом к возникновению недоверия к Арафату в Москве, поскольку там решили, что он сам и инициировал эти контакты, преследуя корыстные цели. Что касается Хонеккера, то он тоже не одобрял этих контактов с американцами, но в то же время не хотел поддерживать Москву в ее подозрениях относительно причастности к этим событиям Арафата. Поэтому на протяжении всего их разговора лидер ГДР постоянно называл своего собеседника «товарищем», а в конце беседы обронил многозначительную фразу:

– Восточногерманское руководство всегда считало и будет считать вас, товарищ Арафат, своим надежным союзником.

Во время встречи Арафата с Дином разговор почти не касался политики. Вместо этого они говорили о последней поездке Дина в Москву и его ближайших планах в искусстве. Услышав, что Дин недавно закончил работу над новым сценарием о событиях в Вундед-Ни, Арафат произнес: