Федор Раззаков - Дин Рид: трагедия красного ковбоя

Вся эта информация поразила Дина до глубины души, что неудивительно. Ведь на Западе про достижения первого в мире государства рабочих и крестьян вообще ничего не говорилось и весь упор делался только на критику и констатацию тех недостатков, которые в СССР существовали. Заметил эти недостатки и Дин. Так, от его внимательного взора не укрылось то, что на поверхности Москва выглядит совсем не так современно, как тот же Буэнос-Айрес или любой из американских городов. Здесь не было ультрасовременных зданий из железа и бетона и обилия неоновой рекламы по вечерам. Даже таких естественных летом заведений, как открытые кафе, на улицах города почти не было. Да и жители столицы по большей части выглядели достаточно скромно, расхаживая по улицам в не самых модных одеяниях. Однако Дин не увидел среди них ни одного нищего, который просил бы милостыню или копался бы в помойных баках. Поэтому, когда Дин осторожно поинтересовался у своего гида, есть ли в Москве такие же кварталы нищеты, как в Нью-Йорке или Сантьяго, тот только развел руками:

– Вы можете удивляться, но ничего подобного у нас нет и быть не может. Вот уже почти пятьдесят лет у нас нет просящих милостыню, а трущобы, которые существовали в Москве при царе, мы стерли с лица земли еще в начале двадцатых годов.

Это заявление произвело на Дина большое впечатление. После этого на досадные мелочи, которые сопровождали его в этой поездке, он уже внимания не обращал. Например, в гостиничном номере, в ванной, он долго искал пробку, чтобы закрыть отверстие в ванне, но так и не нашел. Поэтому ему пришлось воспользоваться душем, хотя дома он обожал полежать и «покиснуть» в горячей воде.

Не стоит думать, что Дин все время, пока находился в Москве, занимался исключительно тем, что любовался ее красотами. Было у него и несколько деловых встреч. Так, он посетил ЦК ВЛКСМ, где встретился с секретарем этого учреждения Борисом Пастуховым, а также имел встречу с чиновниками из Госконцерта на предмет возможных будущих гастролей Дина в Советском Союзе.

– Я с удовольствием готов приехать в вашу страну с концертами в любое удобное для вас и меня время, – сказал в Госконцерте Дин. – Причем за любой предложенный вами гонорар.

– Приятно это слышать, – услышал Дин в ответ. – Мы, конечно, не акулы капитала, но наши гонорары тоже вполне приемлемы. Во всяком случае, еще никто из артистов, приезжавших к нам из-за рубежа, на нас не обижался. Короче, если вы согласны, то мы проработаем этот вопрос и через какое-то время дадим вам знать.

Дин улетал из Москвы переполненный впечатлениями. То, что он здесь увидел, поразило его в самое сердце. Он, конечно, давно уже перестал верить тому, что писала американская пресса о Советском Союзе, однако то, что он увидел собственными глазами, окончательно убедило его в правильности его прежних выводов.

Когда самолет с Дином на борту взмыл над аэропортом Шереметьево, наш герой еще не знал, как сложится его дальнейшая судьба, но уже понимал, что легкой и спокойной она не будет. Твердо он знал только одно: путь им был выбран, и свернуть с него означало бы изменить самому себе.

Дин Рид возвращался в Аргентину, которая буквально стояла на грани военного переворота. После того как президент страны Артуро Ильиа и правительство отказались поддерживать вооруженные интервенции США в Доминиканскую Республику и Вьетнам, верхушка вооруженных сил страны во главе с командующим сухопутными войсками Хуаном Карлосом Онгания при поддержке крупных предпринимателей и иностранных компаний начала готовить заговор с целью свержения законного правительства и президента. Спецслужбы в этой ситуации заняли выжидательную позицию: одна часть СИДЕ (Государственная информационная служба) взяла сторону Ильиа, а другая часть, как и военная разведка, склонялась в пользу Онгания и только ждала удобного момента, чтобы примкнуть к перевороту.

Между тем компартия Аргентины поддерживала президента и с 1 июляобъявила в стране сбор средств среди населения на пропагандистскую деятельность. По планам сборщиков, в кассу должно было поступить 150 миллионов песо, но реальная сумма превзошла предполагаемую – люди внесли 175 миллионов. На эти деньги началась агитация против интервенционистской политики США, в поддержку президента Ильиа. Кроме этого, Аргентинский совет мира готовился провести в сентябрев городе Тукумане конгресс сторонников мира.

Однако и противники режима не сидели сложа руки. Заговорщики в военной разведке и СИДЕ составляли списки активистов, которых надлежало арестовать в первую очередь. Дин Рид попал в этот список в самый последний момент, когда до руководства спецслужб дошла информация о том, что он сразу после конгресса ВСМ в Хельсинки отправился в Москву. Ордер на его арест был выписан немедленно, однако, учитывая популярность Дина у населения и двоякую ситуацию в стране, было решено арест проводить тайно, без свидетелей.

В день прилета Дина в Буэнос-Айрес в аэропорт Эссейса был отправлен агент спецслужб Мигель Дормаль. В его задачу входило убедиться в прилете Дина и негласно сопроводить его до дома. Вообще-то такого рода операции обычно доверяют двум агентам, но начальник Дормаля посчитал это расточительством – отправлять на такое пустячное дело двух своих сотрудников. Знай он, чем обернется его недооценка ситуации, он бы сто раз подумал, прежде чем отправить Дормаля на задание в одиночестве. Но что случилось, то случилось.

Дормаль был молодым агентом, пришедшим на службу в тайную полицию около года назад. До этого он служил в районном военном комиссариате инспектором, но благодаря протекции своего дяди-полицейского перебрался в СИДЕ. Идя туда, он был полон радужных надежд на то, что новая работа принесет ему массу положительных эмоций. Он мнил себя чуть ли не Джеймсом Бондом, у которого теперь будет все: интересная работа, хорошая зарплата и куча красивых девчонок в придачу. Увы, оправдалось только первое: на новом месте Дормаль действительно стал получать на сотню песо больше, чем в военкомате. Остальное осталось только мечтой. Причем, как понял Дормаль, несбыточной. Ни в каких серьезных тайных операциях его не задействовали, а использовали только в качестве агента «на подхвате»: он в основном сидел в управлении, и лишь пару-тройку раз его посылали вместе с другими молодыми агентами на какой-нибудь митинг или демонстрацию с заданием подслушивать разговоры манифестантов. И даже сегодня, когда ему поручили индивидуальное задание, оно мало вдохновило Дормаля: надо было всего лишь встретить американского певца Дина Рида и негласно сопроводить его до дома. Как выразился начальник Дормаля на сленге оперативников: «положить в адрес».