Игорь Крупеников - Вильямс

9 ноября Вильямс, как обычно, явился в лабораторию. Он медленно поднялся по приставной лесенке и вошел к себе через открытое окно, — дверь, в которую он входил прежде, была заделана: к лаборатории почвоведения пристраивалось здание Почвенно-агрономического музея, сооружавшееся по специальному решению правительства. Вильямс сам закрыл окно, спустился по ступенькам и сел за свой рабочий стол. Он проработал до двух часов, борясь с недомоганием, и категорически отказался уйти раньше положенного срока, несмотря на уговоры. Наконец он поднялся и двинулся к лестнице. Ближайшие его сотрудники и помощники — К. И. Голенкина, Н. П. Колпенская, М. П. Санина — хотели ему помочь, но он отказался, даже пошутил: «Вы что думаете? Упаду я, что ли? И не собираюсь».

На следующий день он встал с постели и сел с утра работать у себя в кабинете. Но силы уже, как видно, совсем иссякали. Вильямс прилег на тахту и попросил, чтобы ему подали бумаги, почту — хотел продолжать работу. Потом с интересом взял в руки свежий номер газеты. Это было «Социалистическое земледелие», где ученый увидел свою статью: «За новые успехи советской агрономической науки».

Вот что писал он в этом последнем обращении к труженикам социалистических полей:

«Одним из самых выдающихся достижений советской агрономической науки за 22-летний период ее развития следует считать глубокую непосредственную связь, которая установилась между теорией и практикой, между учеными и людьми практики, стахановцами сельского хозяйства.

Без всякого преувеличения можно утверждать, что мы становимся настоящими «господами природы», потому что наша передовая агрономическая наука во многом научилась объективно понимать законы природы и пользоваться ими в интересах современных и грядущих поколений нашей социалистической родины.

…Задача работников науки — создать и внедрить в сельскохозяйственном производстве такие эффективные мероприятия, которые обладают чертами массовости и общедоступности. В этом отношении разработанная уже в своих основах травопольная система земледелия представляет ключ к решению поставленной проблемы.

В творчестве советских ученых нет никаких преград. Поле их деятельности беспредельно. Социализм, окончательно победивший в нашей стране, обеспечил нас всем необходимым для того, чтобы дерзать в самых сложнейших областях научных знаний.

…Перед нашей наукой широкая дорога свободного творчества. По ней уверенно идут люди советской науки вперед, к новым победам, которые приближают нас к коммунизму — заветной цели всего прогрессивного человечества».

О новых победах науки, о борьбе за торжество коммунизма мечтал в свои предсмертные часы великий ученый, по праву называвший себя бойцом партии Ленина — Сталина.

Он надеялся еще многое сделать и совершить.

11 ноября ему стало хуже. Консилиум врачей, собравшихся у постели больного, установил, что тяжелый грипп перешел в воспаление легких. Больной временами впадал в забытье, но потом снова приходил в себя и просил положить на столик возле тахты неоконченные работы и депутатскую корреспонденцию.

В последние часы его продолжал беспокоить один из нерешенных научных вопросов — об отрастании скошенных трав в связи со стадиями их развития.

Он попросил вызвать Валериана Ивановича Шмырева, своего ученого секретаря, сказав, что он хочет обсудить этот мучивший его вопрос. Когда Шмырев вошел в кабинет ученого, Вильямс был почти без сознания. Огромным напряжением воли он заставил себя открыть глаза, но говорить уже не мог. Он знаком попросил придвинуть к его руке блокнот и своим неизменным карандашом попытался выразить на бумаге то, что ему нужно было объяснить Шмыреву. Но рука, несмотря на огромное напряжение, уже не слушалась, и все попытки вывести на листке нужные слова оказались тщетными. Больной, утомленный этим напряжением, снова забылся. Это было в третьем часу дня.

А через три часа, без пяти шесть, сердце Вильямса перестало биться…

На следующее утро все газеты сообщили прискорбную весть о смерти выдающегося советского ученого. Газетные полосы были заполнены статьями и воспоминаниями, портретами ученого, траурными извещениями — о смерти Василия Робертовича Вильямса сообщали наркоматы и партийные организации, академии, институты, совхозы и колхозы.

Советское правительство приняло специальное решение об увековечении памяти покойного. Было решено издать полное собрание его трудов, учредить три ежегодные всесоюзные премии имени Вильямса за выдающиеся работы в области почвоведения и земледелия, воздвигнуть ученому памятник на территории Тимирязевской академии. Имя Вильямса было присвоено Всесоюзному институту кормов, Московскому гидромелиоративному институту, Батайскому зерносовхозу в Ростовской области.

Гроб с телом покойного был установлен в главном корпусе Тимирязевки.

Час за часом шли через зал студенты и ученые, трактористы и комбайнеры, партийные работники, школьники, колхозные бригадиры и звеньевые.

Сменяя друг друга, в почетном карауле стояли стахановцы и наркомы, ученики и сотрудники Вильямса, его близкие и друзья.

За два дня тысячи и тысячи людей прошли через этот траурно убранный зал, чтобы проститься с Василием Робертовичем.

14 ноября состоялись похороны. Урну с прахом вынесли в академический парк. Впереди несли венки, перевитые лентами:

«Академику-большевику Василию Робертовичу Вильямсу — от Центрального Комитета ВКП(б)».

«Выдающемуся советскому ученому, академику Василию Робертовичу Вильямсу — от Совета Народных Комиссаров Союза ССР».

«Дорогому учителю — от студентов»… Бесчисленное множество венков.

На траурном митинге прощальные слова обращали к Василию Робертовичу его ученики и научные соратники, студенты, избиратели, депутаты Верховного Совета, наркомы.

На трибуну поднялся Трофим Денисович Лысенко.

«Большую потерю, — сказал он, — понесла семья советских агрономов, советских ученых. Умер Василий Робертович Вильямс. Он был самым старшим среди нас, советских агрономов, не только по возрасту, но и по своему опыту и знаниям.

…От нас ушел лучший ученый в области агробиологии. Это был революционер в науке, ученый-большевик, равного которому по силе анализа, по способности широкого научного обобщения и глубокому практическому опыту нет среди современных ученых в его области. По значимости научной и практической деятельности и по стилю работы его можно сравнить только с такими гигантами дарвинизма, как К. А. Тимирязев и И. В. Мичурин».

Траурная процессия двинулась по осенней листве академического парка к дендрологическому саду, созданному трудами выдающихся ученых Петровки — Тимирязевки.