Игорь Крупеников - Вильямс

В этой неразрывной цепи, определяющей характер и свойства почвы и ее пригодность для любой специальной цели, нельзя выкинуть ни одного звена, не разорвав цепи».

К 1914 году учение Вильямса о почвообразовательном процессе, о первостепенном значении комковатой почвенной структуры и методах ее создания уже сложилось, но он еще не успел изложить свое учение на бумаге в виде систематического курса — для этого у него было мало времени, а кроме того, ему многое хотелось еще раз проверить, подтвердить новыми опытами и наблюдениями.

В 1914 году ученики Вильямса «подтолкнули» своего учителя на создание труда, обобщающего его учение.

В то время Вильямс пользовался в России большим авторитетом как крупный агроном и почвовед, но лишь немногие понимали всю глубину его взглядов, все их значение для науки и сельского хозяйства.

В 1914 году исполнилось двадцать пять лет научной, общественной и педагогической деятельности Вильямса. Он не хотел никакого юбилея, он всегда был против парадности; не собиралось ему устраивать юбилей и начальство. Оно даже было категорически против этого, но ученики — студенты и ближайшие сотрудники — никак не хотели примириться с этим замалчиванием заслуг своего учителя.

Студенты преподнесли своему любимому профессору адрес, его подписало несколько сот человек.

В студенческой столовой установили большой портрет Василия Робертовича.

Была создана специальная студенческая юбилейная комиссия; она подготовила и издала сборник статей, посвященный юбиляру. В предисловий к этому сборнику ученики писали: «Несмотря на желание Василия Робертовича избежать какого бы то ни было ознаменования своего юбилея, студенчество Петровки не в силах было противостоять желанию — высказать любимому учителю чувства любви и уважения, сплотившие к его юбилею в одно целое студенчество и ближайших его сотрудников, и — кроме принесения приветствий лично — решило внести и свою долю участия по увековечению на страницах истории Петровки дорогого имени путем основания из средств студенчества и студенческих организаций фонда возвратных «стипендий имени профессора Василия Робертовича Вильямса». Чистый доход от сборника поступил в этот фонд.

Лучшего подарка нельзя было сделать Вильямсу. Он всегда исключительно чутко относился к нуждам студенчества, много помогал студентам из своих личных средств и, когда у него была возможность, вносил «от неизвестного лица» платку за право учения за тех студентов, которым грозило исключение ввиду невзноса ее.

В сборнике были напечатаны четыре статьи ближайших учеников: А. В. Сабашникова — «Василий Робертович Вильямс — профессор и сельскохозяйственный общественный деятель», А. Н. Соколовского — «К характеристике Василия Робертовича Вильямса — учителя агрономических деятелей», В. П. Бушинского — «Очерк учения о почве по взглядам Василия Робертовича Вильямса», А. М. Дмитриева — «Профессор Василий Робертович Вильямс — основатель русского научного луговедения».

В этих статьях были уже изложены многие стороны учения Вильямса, которые он сам еще не успел изложить в печатном виде.

И учитель вступает в своего рода дружеское соревнование с учениками. Он усиленно работает над своим курсом, и в конце 1914 года первая его часть вышла в свет.

«В настоящем курсе почвоведения, — писал Вильямс в предисловии, — я старался подойти к изучению почвы с точки зрения, впервые зародившейся под влиянием творца науки о почве, профессора Василия Васильевича Докучаева, и получившей свое полное обоснование у его ученика и общего учителя всех русских почвоведов, профессора Николая Михайловича Сибирцева».

Подчеркивая своеобразие своего подхода к почве, Вильямс указывал, что в своем курсе он проводит «с возможной широтой основной взгляд на почвенные образования, как на функцию воздействия на материнскую породу биологических факторов, обуславливаемых, в свою очередь, климатом и рельефом страны».

Вскрывая, исторические истоки почвоведения как самостоятельной науки, Вильямс подчеркивал исключительную роль русских ученых в создании науки о почве. Говоря о западноевропейском «агрикуль-турхимическом» направлении в почвоведении, не видевшем в почве самостоятельного тела природы, Вильямс указывал: «Столетний опыт показал, что этот путь, как путь научный, совершенно бесплоден».

«Развитию почвоведения, как естественной науки, изучающей природные тела — почвы, — писал Вильямс, — суждено было возродиться в России…впервые современное определение понятия о почве высказано проф. Василием Васильевичем Докучаевым… Докучаев сразу поднял почвоведение до высоты естественной науки, и с этого времени и начинается естественнонаучный путь развития учения о почве».

В первом выпуске своего «Почвоведения» и в последующих Вильямс развернул стройную картину своего динамического — биологического — учения о почве. Он показал, что сущностью почвообразования являются не минеральные процессы, а сложные биологические процессы, связанные с синтезом и разложением органического вещества.

Образование почвы как своеобразного тела природы, а также образование отдельных почв Вильямс представил в виде непрерывно протекающего процесса.

В «Почвоведении» Вильямса нашли свое отражение его взгляды о почвообразовательных процессах, или, как он их назвал, периодах почвообразования, о связи между ними и переходе одного периода в другой. Здесь же были изложены основные результаты работ по изучению перегнойных кислот, а также учение Вильямса. о комковатой структуре и ее значении в водном, воздушном и пищевом режимах почвы.

Курс почвоведения подводил итоги двадцатипятилетних личных исследований ученого, его многочисленных экспериментальных работ и путешествий.

Создавая свое учение о почве, Вильямс все больше задумывался над необходимостью внедрения основных положений этого учения в русское земледелие. Ведь наука давала возможность любой почвообразовательный процесс повернуть в нужную сторону, любую почву сделать структурной, были созданы методы повышения — не временного, а постоянного и прогрессивного — плодородия почв.

Вильямсу становились ясными технические методы достижения высокого плодородия почв. Но в действительности наблюдалось другое: почвы распахивались все больше и больше, засухи поражали Россию все чаще, пыльные бури случались ежегодно, благодатная структура в почвах разрушалась, и во многих местах великолепные черноземы превратились в слои пыли, урожаи были игрушкой стихии. Наступала пустыня, и ее мертвящее дыхание ощущалось и на Украине, и на Северном Кавказе, и в воронежских степях, а первые форпосты засухи в отдельные годы проникали глубоко и в лесную область.