Александр Городницкий - «У Геркулесовых столбов...». Моя кругосветная жизнь

Само русское посольство, строительство которого было начато в брежневские годы и с трудом завершалось, располагалось довольно далеко от резиденции, за Джорджтауном, и представляло собой большой комплекс современных зданий, надежно, как крепость, защищенный высокой глухой стеной, напоминавшей Берлинскую. Все сотрудники посольства жили там. Там же, в гостинице, разместили и меня. Выступления мои в Штатах должны были начаться примерно через неделю, и у меня было несколько свободных дней, чтобы побродить по Вашингтону. Начал я, естественно, со знаменитого Мола, центра города, где располагаются главные мемориальные комплексы, гробницы Вашингтона, Джефферсона, Линкольна и основные музеи. В последующие годы, нередко приезжая в Штаты, я регулярно бывал здесь в самые разные времена года и до сих пор не перестаю удивляться своеобразной красоте и значительности этой огромной прямоугольной площади-парка, начинающейся около Белого дома и завершающейся величественным куполом Капитолия. Здесь, на сравнительно небольшом пространстве, нашла свое отражение вся не слишком длинная, но весьма насыщенная событиями история первой в мире страны, никогда не знавшей авторитарного правления, с ее взлетами и падениями, кровопролитной и драматической гражданской войной между Севером и Югом, единственной после борьбы за независимость войной на своей территории, и другими войнами, которые вели США на других континентах.

Мне почему-то особенно запомнился памятник ветеранам Корейской войны 1950–1953 годов. Фигуры солдат в касках и плащ-палатках, сделанные из серого бетона, стоят прямо на травянистой земле. В каждой из них – усталость и обреченность, рота явно отступает. Последний раз я стоял перед ним и внимательно его разглядывал поздней холодной осенью 2002 года, уже после трагических событий 11 сентября. На ненастном Молу было безлюдно. Все проезды к Белому дому были тщательно перегорожены огромными бетонными плитами, сразу же напомнившими мне противотанковые надолбы в осажденном Ленинграде в 41-м году.

Неподалеку от этого памятника располагается мемориальный комплекс, связанный с другой несчастной войной – вьетнамской. На невысоких гранитных стенах выбиты имена погибших. Под стенами много цветов. В 2009 году, когда я в очередной раз попал на Мол, там проходили сразу две демонстрации. Одна из них была против войны в Ираке, а другая – в поддержку завершения операции американских войск в Ираке. Так что мы сразу оказались в центре современных событий.

Что касается мемориалов великим президентам, то общий их стиль близок к ампиру. Особенно это заметно в знаменитом памятнике Аврааму Линкольну, внушительные размеры и облик которого невольно вызывают в памяти огромные статуи вождей сталинских времен. Из всех многочисленных памятников на Молу мне более других понравился не слишком заметный памятник Альберту Эйнштейну, чрезвычайно живой на фоне прочих величественных и холодных изваяний. Пожилой усталый человек полусидит, полустоит, разведя руки, с растерянной улыбкой, как бы сам пораженный неожиданным собственным открытием. На память мне снова приходят слова, сказанные когда-то величайшим физиком теперь уже прошлого века, которые немало лет поддерживали и обнадеживали меня: «Есть сто физиков, которые хорошо знают физику и понимают, что эффекта быть не может. Но есть сто первый, который плохо ее знает. Он ставит безграмотный эксперимент и получает эффект. Так совершаются великие открытия».

Огромное впечатление производят музеи, расположенные на Молу, а их тут великое множество, в том числе довольно большой музей Холокоста. Вход в музеи несколько дней в неделю бесплатный. Наряду с прекрасными музеями классического и современного искусства, на меня сильное впечатление произвели музей космоса и аэронавтики и особенно музей истории мира с его движущимися панорамами и макетами динозавров, птеродактилей и других первобытных зверей.

Вашингтон, стоящий на границе штатов Виргиния и Мэриленд, состоит, по сути, из нескольких уютных и красивых городков – Александрия, Джорджтаун и других, расположенных на берегах бурной и порожистой реки Потомак. Летом здесь бывает невыносимо жарко из-за высокой влажности. Самое хорошее время – апрель, когда зацветает японская вишня – сакура. Целая роща этих деревьев была подарена Вашингтону в начале прошлого века японским императором, и они прекрасно привились на берегах Потомака. До Хиросимы тогда было еще далеко. Теперь праздник весеннего цветения вишни – «Шерри-блоссом» – один из самых торжественных и ярких праздников американской столицы. Он сопровождается театрализованными шествиями, фейерверками и всеобщими гуляниями.

В Вашингтоне, а потом и в других городах я начал встречать давних своих знакомых и друзей, уехавших в США в эмиграцию. На первое же мое выступление в посольство России пришел Василий Аксенов, в доме которого мне потом довелось неоднократно бывать. Он тогда преподавал в университете русскую литературу. Как раз в его доме я обратил внимание на то, что он работает на компьютере, тогда еще казавшемся предметом роскоши. Аксенов напомнил мне, что когда-то, в конце 40-х годов, мы с ним, оказывается, вместе занимались в Ленинградском дворце пионеров в студии у Глеба Сергеевича Семенова.