Михаил Задорнов - Записки усталого романтика

Я не мог уехать из Африки, не побывав в масайской деревне. Очень хотелось заглянуть в не замаранное конституциями и имиджмейкерами природное прошлое человечества. Попытаться узнать, какие все-таки секреты они хранят в своих «неприступных» крепостенках? А главное, хранят для нас или от нас?

На склоне вулкана Нгора-Нгора, окруженная зеленью, между кратером и Великим африканским разломом пристроилась совершенно музейная масайская деревушка. Встречать нас, дорогих гостей, вышла из-за забора на поляну перед воротами вся деревня. Выкатились улыбчивые, беззубые дети, расписанные всевозможными красками, как хохломская мебель или палехские пасхальные яйца. Женщины в цветастых тканях. Не понять, они в них одеты или закутаны. Почти все с тифозными прическами. Главная часть лица – улыбки. Размером во всю саванну! Эти лысые черепа с улыбками напоминали ожившие тыквы во время Хэллоуина.

Потом вперед вышел вождь с копьем и охранником с двумя копьями. Сразу направился ко мне, безошибочно угадав, что деньги у меня. Вот она, природная интуиция! Ясновидящий! Или просто давно работает вождем, накопился опыт общения с туристами. Вождь хорошо говорил по-английски. У меня мелькнула мысль, не учился ли он в Кембридже? У меня тоже был богатый опыт путешествий, я угадал его мысли и сразу дал ему 100 долларов. Вождь тут же подал знак своим, что я не чужой, и племя начало радостно танцевать, то есть весело подпрыгивать. Не хватало только хлеба с солью на подносе и масайских частушек.

После недолгой «торжественной части» нас повели в святая святых, туда, где ночует скот и проходят главные разборки общины, а может, и парады племени в день годовщины победы над соседней деревней.

Вождь, как заправский гид, начал показывать нам свои владения. Судя по заученным интонациям, мы были в его «послекембриджской» жизни далеко не первыми клиентами. Прежде всего показал жилища-мазанки. Похвалился тем, что они сделаны из навоза. Вот оно, безотходное производство кочевников! Даже навоз используется со стопроцентным КПД! Им лечат, греют, из него строят...

Зайдя в мазанку самого вождя, я понял (но слава Богу, не высказал эту мысль вслух), что масаи воплотили в жизнь выражение «жить в дерьме». В этой хижине, или чуме, или юрте, все равно как его называть, было очень темно, а от сознания, внутри чего находишься, само сознание мутилось. У домашнего очага, похожего на наш древнерусский камелек, сидела мумия – мама вождя. Сколько ей было лет, не знаю: где-то от пятидесяти до ста сорока. По-английски мумия не говорила – вождь переводил. Мумия пожаловалась – редкими стали дожди, дорогие нынче лекарства, а многие в их племени болеют. Я понял намек и положил на камелек двадцать долларов. Вождь их тут же забрал со словами: «Это на лекарства для племени!» После чего спросил, не хочу ли я сфотографироваться с его мамой на память. С улыбкой заверил, что в будущем, когда мне станет грустно, я смогу посмотреть на эту фотографию, и от сознания, что в далекой Африке у меня есть настоящие друзья, мне полегчает. От такого предложения трудно было отказаться – я положил на камелек еще десять долларов. Он их тоже взял себе. Правда, уточнил: «Это для мамы!» – и предложил сфотографироваться уже всем вместе на случай, если мне еще раз взгрустнется. Я достал еще пять долларов. «Это для племени! – подчеркнул вождь с интонацией демократа-политика, который прежде всего заботится о своем народе. – Разделим на всех!» Купюра исчезла в его набедренной повязке, которая все более напоминала сделанную из перьев «копилку».

Ничто так не воспламеняет бизнесмена, как холодный расчет.

Пришел охранник, что-то шепнул ему на ухо. Скорее всего, что меня пора вести дальше.

– Пойдемте, посмотрим нашу школу, – предложил вождь, понимая, что с его мамой мне больше говорить не о чем, а деньги у меня еще остались. – Посмотрите, как мы обучаем детей.

Школа, к счастью, была сделана не из навоза, а из досок. Находилась за забором, практически в поле. Детишки сидели за дощатыми партами, на скамейках. На стене висела таблица с цифрами. Учительница провела для нас показательный урок. Хворостиной ритмично указывала то на одну цифру, то на другую. Дети весело, хором, в такт ее движениям пели названия цифр то на английском, то на родном языках. Все это складывалось в задорную, азартную песенку. От радости детишки подпрыгивали на скамейках, как будто у них в копчики были вставлены пружинки.

– Какие вы молодцы! Обучаете детей английскому, – сказал я учительнице, которая тоже понимала по-английски, но хуже вождя. Видимо, училась не в королевском Кембридже, а в университете Патриса Лумумбы.

– Приказ вождя! – ответила учительница. – Без английского им будет трудно в будущем.

Я не понял, о каком будущем она говорила, если масаи всю жизнь проводят в своей деревне? Скорее всего, без знания английского ни у кого из них нет надежд стать вождем? То есть иметь доступ к бюджету племени – набедренной повязке-копилке.

Очень похожую школу для детей я видел у инков на плавучих островах в озере Титикака. Не желающие жить в городах инки соорудили себе из камыша острова, которые кругляшками дрейфуют в озере, как листья кувшинок в тазу. Жители этих островов используют камыши так же безотходно, как масаи скот. Из камыша делают жилища, готовят еду, вяжут лодки... Даже умудряются мастерить иголки для шитья. Их дети точно так же учатся считать на двух языках в ритме песенки. Причем, как ни удивительно, на ту же мелодию. И так же при этом радостно подпрыгивают на копчиках. Все-таки что-то у всего человечества было общее в далеком прошлом. Впрочем, для нас сегодня важнее будущее!

– Ну и какое у этих детей будущее? – спросил я вождя. Вождь хитро прищурился, немного по-ленински, видимо, всех вождей пробивает на этот хитрый прищур.

– Как правило, они все становятся пастухами. Но вы не думайте... Для того чтобы стать хорошим пастухом, нужен особый склад ума и образование. Пастух не баран. Вернее, один какой-то пастух и может быть бараном. Но ни один баран никогда не сможет стать пастухом!

Такую мудрость вождь вывез явно не из Кембриджа.

Интересно, что подобную поговорку я слышал у крестьян племени майя. Как много общего между племенами в Африке и Южной Америке! Прежде всего, и те и другие хранят какие-то секреты. Причем и те и другие не знают, какие секреты они хранят и для кого. Не могли же сами майя соорудить тысячи лет назад обсерваторию для наблюдения за звездами, в то время как у них не было даже колеса, не было домашних собак, но при этом календарь они составили точнее, чем наш сегодняшний. У африканских и у южноамериканских племен очень похожие легенды, мифы, боги... Как будто огромный континент разделился на Африку и Южную Америку не так давно, и майя с инками, ацтеками и тольтеками просто отплыли на Южной Америке, оттолкнувшись от своих африканских родственников. Правда, американские ученые считают, что это Африка отплыла от их континента. Они же на Земле главные! Так что им не к лицу от кого-то отплывать. Все остальные должны от них отчаливать!