Леонид Анцелиович - Неизвестный Сухой. Годы в секретном КБ

Исследовать техническое состояние находящегося на вооружении ВВС страны истребителя Су-7, выработавшего назначенный ресурс до первого ремонта, Главком поручил инженерам НИИ ЭРАТ и ремонтному заводу с привлечением представителей промышленности: ОКБ, Комсомольского завода и ВИАМ. Руководил исследованием старший научный сотрудник НИИ ЭРАТ подполковник Н.К. Козлов. Мы должны были по материалам исследования подготовить технический отчет и дать рекомендации об изменении назначенного ресурса до первого ремонта самолетам Су-7.

Сначала мы внимательно осмотрели исследуемый самолет. Была проверена работоспособность всех его систем с гонкой двигателя. Отмечены все отклонения от нормируемых параметров. Затем была произведена нивелировка самолета. Он был поднят на трех гидравлических подъемниках, выставлен в горизонтальное положение. С помощью теодолита были замерены значения возвышений всех реперных точек. Реперные точки наносятся красной краской на заводе после покраски самолета симметрично на передней и задней кромках крыльев, на горизонтальном оперении, киле и по борту фюзеляжа. Теодолитная съемка позволяет определить остаточную деформацию агрегатов планера самолета после длительной эксплуатации, когда самолет испытывал значительные перегрузки. Сравнив полученные данные с нивелировочной схемой самолета, мы убедились, что у него остаточных деформаций не было.

Работники ремонтного завода в отдельном ангаре разобрали, насколько это позволяли эксплуатационные разъемы, наш лидерный самолет. Отстыковали хвостовую часть фюзеляжа, переднюю и основные стойки шасси, консоли крыльев, обе половинки цельно-поворотного стабилизатора и киль. Были демонтированы основные системы самолета. Отдельные агрегаты и готовые изделия переместились на соседние стенды и в лаборатории, где их работоспособность проверялась более досконально. Затем следовала разборка агрегатов и узлов с полной дефектацией деталей. Разбирали все, что можно было разобрать.

Инструментальные и неразрушающие методы контроля позволили определить степень износа пар трения, размеры даже самых маленьких усталостных трещин и коррозионных повреждений. На специальном оборудовании по методике ВИАМ оценивались старение и деструкция резиновых и изоляционных деталей, в том числе и изоляции электропроводов.

Ангар, где разбирали самолет, был оборудован специально для Су-7. В нем до этого проводились пятидесяти- и сточасовые регламентные работы наших истребителей. А поскольку полный ресурс некоторых агрегатов и готовых изделий тогда был меньше ресурса до первого ремонта самолета в целом, то системы уже разбирались на этих регламентных работах. Нам была продемонстрирована целая коллекция дефектных деталей и узлов, которые заменили на новые. Они тоже вошли в сферу наших исследований.

Мы с Колей Добкиным как единственные представители ОКБ разделили наши обязанности. Он занимался гидравликой, шасси, управлением и другими системами самолета. Я же взял на себя весь каркас: крыло, фюзеляж, горизонтальное оперение и киль.

Так что же мы увидели после разборки нашего самого изношенного самолета?

По большому счету, он был в прекрасном техническом состоянии. Глубокая и полная ревизия наиболее нагруженных узлов не выявила ни чрезмерного износа пар трения, ни значительных усталостных трещин. Стыковые проушины стальной главной балки крыла и силового шпангоута фюзеляжа, узлы крепления основных ног шасси в крыле, рельсы навески закрылков и кронштейны крепления элеронов были как новые. Для выявления поверхностных трещин на стальных деталях конструкции использовался магнитопорошковый метод неразрушающего контроля. Особо малые трещины длиной до 1,5 мм обнаруживались капиллярным методом проникающих красок.

В то же время мы открыли совершенно новое для нас эксплуатационное повреждение, названное фреттинг-коррозией. Оказалось, что в пакетах деталей, подверженных упругим деформациям, контактные поверхности совершают микроперемещения. Вот там-то и начинается коррозия, разрушающая дюралевые пояса балок и листы обшивки. В дальнейшем схема антикоррозионной защиты таких деталей была изменена, и фреттинг-коррозию победили.

Конечно, все знакомые мне «болезни» нашей машины и тут были представлены в полном ассортименте. На внутренних тепловых экранах хвостовой части фюзеляжа и на обшивке ниши тормозных щитков мне были показаны обнаруженные усталостные трещины. Такие же небольшие трещинки были на тонких листах зашивки крыла над закрылком, в нишах шасси в крыле и на внутренней стороне больших створок колес.

Однако все выявленные эксплуатационные повреждения лидерного самолета Су-7 не носили аварийного характера. Последующий ремонт начавшихся усталостных повреждений простой засверловкой трещин обшивок, усилением и заменой поврежденных деталей в процессе регламентных работ полностью обеспечит дальнейшую безопасную эксплуатацию самолета.

При обсуждении вопроса о продлении назначенного ресурса до первого ремонта самолетам Су-7 все участники исследования: Н.К. Козлов, Е.А. Лазовский, Н.И. Добкин, я и другие — учитывали весь накопленный опыт эксплуатации этих самолетов, результаты стендовых ресурсных испытаний и испытаний планеров этих машин на повторно-статические нагрузки. При нагружении, соответствующем половине расчетной нагрузки, планер самолета разрушался в среднем после 12 тысяч циклов. Это соответствовало расчетному полному ресурсу самолета в 3500 летных часов.

При повторно-статических испытаниях еще до нашего исследования были определены индикаторы усталостной повреждаемости. Ими оказались головки нескольких потайных болтов по стыку главной балки и задней стенки крыла. Эти головки стабильно отлетали после 50 % циклов нагружения. На исследованном нами лидерном самолете головки этих болтов на обоих крыльях были целы.

Все материалы нашего исследования были оформлены в толстый секретный отчет. В заключительном разделе мы дали рекомендации по методике первого профилактического ремонта самолета Су-7 и совершенствованию его конструкции в будущем. В выводах мы рекомендовали увеличить ресурс до первого ремонта в два раза, до 400 летных часов.

Теплой осенью 1962 года на ремонтном авиазаводе Тихоокеанской военно-воздушной базы близ города Уссурийска я подписал наш отчет без замечаний. Командование Дальневосточной воздушной армии и ВВС наши рекомендации утвердило.

Военным потребовался истребитель-бомбардировщик, который мог нести тактическую атомную бомбу мощностью, эквивалентной 5 килотоннам тротила. Ее секретный шифр был 8У69, а открытое название — изделие 244Н. Истребитель МиГ-21 военным стратегам казался маловатым, и они остановились на нашем Су-7.