Леонид Анцелиович - Неизвестный Хейнкель. Предтеча реактивной эры

Еще в начале века немецкий конструктор фон Парсеваль запускал в воздух модели самолетов с помощью катапульты, движущей силой в которой был вес падающего груза. А за ним и братья Райт использовали этот же принцип для начального разгона их самолета «Флайер II» в 1904 году. Но он весил всего 340 кг и имел мотор в 12 л.с. Разгонная платформа была в форме монорельса. Сзади они установили высокую треногу, и к ее вершине с помощью троса, перекинутого через ролик, подтягивали тяжелую болванку и запирали в этом положении рычажным замком. Трос от болванки через систему роликов опускался вниз по треноге, проходил вперед около монорельса, возвращался через ролик назад и крепился к ползуну, за который цеплялся самолет. Когда все было готово для взлета и оба пропеллера вращались на максимальных оборотах, создавая приличную тягу, самолет удерживался специальным замком-упором. Но вот по команде открывали оба замка, болванка падала, и сила ее веса, изменившая направление через трос и ролики, выкидывала самолет вперед.

Эрнст понимал, что его самолет болванкой не выкинешь. Нужно было найти источник большой силы, прилагаемой к тросу, которая выстрелит тяжелый самолет вперед. Прорисовывались разные варианты, но все они обладали такими недостатками, которые не позволяли ему запустить что-либо в производство. Это бесило его. Неужели нельзя найти решение? Он уже ни о чем другом не мог думать и терзался своим бессилием.

Утром в его кабинете на заводе в Варнемюнде появился сияющий Шварцлер. На немой вопрос поднятых на него усталых глаз Эрнста он радостно выпалил:

— Господин доктор! Сжатый воздух, сжатый воздух… сжатый воздух!

— Какой сжатый воздух? — не понял сначала Эрнст.

— Тележку с самолетом будет тащить пневмоцилиндр, питаемый от баллона со сжатым воздухом!

— Ты гений! — просиял Эрнст, выскочил из-за стола и обнял своего помощника.

Эрнст сразу оценил все преимущества сжатого воздуха. Главное — это его сжимаемость, а следовательно, плавность нагружения. В момент старта экипаж не будет испытывать слишком большую перегрузку. Во-вторых, мобильность. Баллоны со сжатым воздухом можно заготавливать, менять и легко подсоединять к катапульте.

Но был недостаток, который озадачил Хейнкеля, — длина хода пневмоцилиндра. Ее трудно было сделать большой, а она определяла время приложения к самолету выталкивающей силы. У братьев Райт тренога была высокой, и, пока болванка падала вниз, она толкала самолет. Но Эрнст мгновенно сообразил: полиспаст, вернее, обратный полиспаст! Ведь если на конце штока установить два ролика, а у основания пневмоцилиндра еще один и пропустить через них трос, то можно получить простой обратный полиспаст. В нем роль груза будет играть шток. Двигаясь от основания, он будет тащить свободный конец троса и тележку с самолетом. Ход тележки будет в четыре раза больше, чем ход штока. Следовательно, длину пневмоцилиндра можно подобрать так, что он будет тащить самолет по всей длине платформы.

Да, сила вытягивания будет в четыре раза меньше, чем разовьет пневмоцилиндр, но она будет вполне достаточной.

Все кинулись к чертежным доскам. Отдельные узлы катапульты состыковывались на чертеже ее общего вида. В ходе работы многое менялось. Теперь сопротивление движению тележки стало не настолько важным — силы пневмоцилиндра с лихвой хватало, чтобы его преодолеть. И тележка сменила свои колеса на ползуны и стала санками. Мощный пневмоцилиндр спроектировали как можно более длинным, чтобы обеспечить максимально возможный ход его штока. Разгонная платформа крепилась консольно к поворотному кругу на палубе корабля. В ее основании размещался пневмоцилиндр, шток которого двигался назад и тянул трос, проходящий через носовые ролики платформы к санкам.

Уточнился и процесс старта. Санки и гидроплан удерживались на платформе бомбовым замком, который открывали по команде, и тогда давление воздуха в цилиндре плавно увеличивалось до максимального, чтобы не создавать большой перегрузки экипажу самолета. Интересное решение нашлось для торможения санок в конце платформы. На последнем метре они пролетали над передним роликом и теперь тянули трос в обратном направлении, сжимали упругий шток пневмоцилиндра и останавливались.

Первую экспериментальную катапульту К.1 смонтировали на большом плавучем плоту. На нем был установлен и подъемный кран с поворотной стрелой для установки гидросамолета с воды на катапульту. Самолетом для экспериментов служила одномоторная летающая лодка Не-15. Ее бипланная коробка была с обычными стойками и расчалками. Обтекаемую мотогондолу расположили как можно выше на стойках и расчалках между крыльями, чтобы избежать попадания водяных брызг. Обводы корпуса отвечали всем требованиям корабельной науки.

Контракт с Министерством транспорта Германии и Адмиралтейством на настоящую катапульту и летающую лодку для нее был выполнен. Эксперименты начались летом 1928 года и были успешными. Специальные кинокамеры позволяли точно зафиксировать изменение скорости движения санок с самолетом по рельсам платформы катапульты. Набирался бесценный опыт, который потом послужит базой для разработки новых моделей. Хейнкель спешил занять достойное место среди создателей морских самолетных катапульт, которые уже входили в моду.

Через год, 21 июня 1929 года, на Ленинградском гребном канале взлетит летающая лодка LU-1 молодого инженера Вадима Шаврова, построенная на квартире его друга на втором этаже. Она будет очень похожа на лодку Хейнкеля.

Перед новым, 1929 годом Хейнкель получает контракт на проектирование и постройку новой катапульты и почтового самолета для немецкого океанского лайнера «Бремен». Этот самый большой и скоростной корабль Германии покинул верфь только полгода тому назад и летом должен отправиться в свой первый круиз в Нью-Йорк. Для придания этому плаванию особой уникальности, владельцы судовой компании решили удивить пассажиров лайнера, а заодно и весь мир, такой услугой. Их письма и почтовые открытки с борта корабля будут доставлены в Нью-Йорк за сутки до его прибытия почтовым самолетом. Наличие на борту океанского лайнера двухместного самолета, который в любое время может взлететь с катапульты, существенно повышало престиж нового немецкого корабля.