Дневник библиотекаря Хильдегарт

Даже когда вы поставите шерсть на холке и начнёте пятиться к ближайшему сугробу, он не изменит выражения лица, лишь движения хвоста сделаются ещё более плавными и почтительными. И даже когда вы приметесь биться в истерике, рычать, рваться с поводка и показывать зубы, в его дивных янтарных глазах не появится намёка на осуждения, – хотя выглядеть вы будете, прямо скажем, отвратительно. Он улыбнётся вам так, что у вас против воли дрогнет и заколотится сердце, мягко перепрыгнет через ограду внутреннего дворика и растворится в лунно-снежной пыли. И всё. Останутся только следы лап на дорожке перед скамейкой и смутная, сосущая досада под сердцем….

Чтобы умерить эту досаду вы, конечно, пойдёте ловить крысу на заднем дворе под вывеской «пожарный кран». Или в сердцах загоните на забор своего соседа Тихона Кузьмича и долго будете топтаться вокруг, изображая злорадство. Но даже его вой, фырканье и злобное мяуканье не вернут вам хорошего расположения духа. И совсем уже вечером, дома, утопая в пуховых подушках, вы вздохнёте, всплакнёте слегка на луну и заснёте с мечтательной улыбкой, закусив край пододеяльника…Чтобы завтра опять поставить на холке шерсть и злобно затрясти брылями, когда очередной Настоящий Мужчина бесшумно возникнет перед вами из сверкающей лунной пыли….

Во дворе перед домом дворники соскребают плотный, надёжный, как асфальт, снег со сверкающего бугристого льда и, поминутно оскальзываясь, уходят с чувством выполненного долга.

Прохожие жмутся к краешку тротуара, где ещё сохранилось немножко снега, и идут по нему гуськом, как по бревну или канату, балансируя и взмахивая сумками. Посередине тротуара гуляет только бабка Елизавета. Она ничего не боится и никогда не спотыкается.

Бабка Елизавета – наша местная дворовая аномалия.

Говорят, что ей уже девяносто четыре года, но уточнить это никто из соседей не решается. Древность её не подлежит сомнению, но вот назвать её старой можно с большой натяжкой. В свои предполагаемые девяносто четыре она крепка, как дуб и пряма, как кипарис, - только гораздо внушительнее кипариса. Вообще, когда она в своих здоровенных, как ботфорты, валенках, гуляет по двору, опираясь на здоровенную палку с острым концом, обитым железом, она больше всего похожа на Петра Первого. У неё ясный ум, ясный тяжёлый взгляд исподлобья и зычный, как труба голос. Когда она сморкается, с карниза срываются сосульки.

Говорят, что она родом из Гомельской области. Но выговор у неё совершенно московский, речь чистая и правильная, почти без диалектизмов.

А ещё она – самый большой в нашем доме специалист по нечистой силе.

— Ты что говоришь-то? Домовик у ней на груди сидел…. Ты ври, да не завирайся, милая моя.

— Я не вру. Он мне недавно как раз приснился, под утро. Сидит на груди, маленький такой, лохматый. Тельце круглое, твёрдое, как мячик…

— Так какой же это домовик? Это Влас. Либо Марня.

— Влас? Какой же это Влас? – В голове у меня начинают судорожно толкаться и кружиться в хороводе Иванов-Топоров-Толстой-Трубачёв. – Это что - Святой Власий, что ли? Который Велес? Который домашним скотом занимается?

— Ишь, ты, умная. То Святой Власий, а то Влас. Влас – он и есть маленький-лохматенький. Он вот и душит. А домовик – он отродясь никого не душил. Он в доме живёт, за порядком смотрит… И не лохматый он, а такой себе….

— Какой?

— Обыкновенный. Как человек, только роста небольшого. И жена у него есть. Домовуха….

— И детки есть?

— А то как же. Есть и детки…. Домовой – он хороший, он аккуратных хозяев любит. Ну, а неаккуратных, конечно, того… Но тоже не очень. Не до смерти.

— А-га… Ну, ясно…. А вот ещё какой вопрос, Елизавета Ивановна… У ведьмы хвост есть? У нас в деревне некоторые старухи говорят, что есть, а другие – что нету…

— Да откуда же у ведьмы хвост? Это всё сказки! Болтают, чёрт-те чего, сами даже не думают…. Нету у ней хвоста. Ведьма – она как женщина обыкновенная. Так, на первый взгляд, даже не отличишь.

— А на метле она вылетает обязательно через трубу? Или можно через окно?

— Да на какой такой метле? Говорю тебе – сказки! Ничего она не летает. Не умеет она летать.

— Но колдовать-то умеет?

— Колдовать – это колдунья. А ведьма – нет. Она не колдует.

— А почему же она тогда ведьма?

— Так. Зрак у ней тяжёлый.

— Чёрный?

— Чёрный – не самый страшный. Зелёный – хуже. Она, может, и сама не виновата, что он у ней такой. Судьба.

— А отчего такая судьба?

— А я знаю? По-разному бывает. Ту девку, которую мать, либо бабка, либо кто ещё из сродственников с детства проклянёт, та, значит, и будет ведьма.

— Что же это за мать, чтобы собственную дочь с детства проклинать?

— А нечайно. Скажет: у, чтоб тебя черти взяли, надоела хуже горькой редьки! А черти-то – тут как тут. И всё. Была девка, а стала ведьма.

— Да чем они отличаются от других женщин, кроме «зрака»?

— Так особенно вроде ничем… Людей только сторонятся. Не любят людей. Сами никого не привечают и про себя никому ничего не рассказывают. В церковь не ходят. На праздники там… на гулянки какие – тоже не ходят. Дикие они.... Ни с кем не ругаются, но ни с кем и не дружатся. Замуж выходят редко, и то, если какая выйдет, - хорошей жизни ей не бывает, а мужу уж и подавно.

— А говорят, они детей воруют?...

— Детей не воруют, нет, это всё сказки. Но и своих не родют. Так себе – мотаются неприкаянные, не разбери-поймёшь.

— А бесам-то от них какая прибыль?

— А бес их знает, какая. Уж наверное, какая-то есть.

И смотрит на меня сверху вниз, опираясь на свой окованный железом посох. Лицо у неё – всё в пигментных пятнах и родинках, но не то, чтобы очень морщинистое, а в глазах проблёскивает чуть выцветшая, но ещё заметная зелень. Потом поворачивается и идёт к подъезду широким гренадёрским шагом, чуть приволакивая ноги в громадных валенках с калошами. Ватные штаны шириной с Чёрное море полощутся на ветру и обвисают вокруг валенок красивыми ворсистыми складками.

Я иду домой, встаю перед зеркалом, отражение смотрит на меня ярким, тяжёлым взглядом исподлобья, и зелень в его глазах такая, что хочется зажмуриться.

Господи, спаси мою душу.

Вы, небось, уже все это видели, а я, как всегда, позже всех...

Но всё равно не удержалась. Утащила вот отсюда:

http://the-mockturtle.livejournal.com/

Люди - это класс!

Постпьянственное

Действующие лица:

Урсус Минус, наноконсул

Коррупций, префект притырианской когорты

Модус Толерантис, представитель либеральной интеллигенции

Организатор игр и празднеств

Комиции

Наноконсул:

Уведомляю доблестных квиритов:

Вчера послушал песнопенья бриттов -