Уолтер Айзексон - Стив Джобс

Новый дизайн означал, что во всем здании не будет ни одного стекла с ровной поверхностью. Все стекла будут изогнутыми и соединяться без швов. Джобса давно восхищало стекло, и то, что он добился изготовления стеклянных панелей для розничных магазинов Apple по индивидуальному заказу, вселяло уверенность, что можно произвести массивные изогнутые стекла в большом количестве. Запланированный внутренний двор имел 250 метров в диаметре (это больше, чем три стандартных городских квартала или почти равно длине трех футбольных полей), и с помощью наложения изображений Джобс показал мне, что в нем поместилась бы римская площадь Святого Петра. Он хорошо помнил фруктовые сады, которые когда-то занимали большую часть этих земель, поэтому нанял заслуженного арбориста из Стэнфорда и постановил, что 80 % участка будут озеленены в естественном стиле с помощью 6000 деревьев. «Я попросил его проследить, чтобы там были в том числе и новые абрикосовые сады, — вспоминал Джобс. — Раньше их можно было увидеть повсюду, даже на перекрестках, они являются частью наследия этой долины».

К июню 2011 года проект четырехэтажного здания площадью 280 тысяч квадратных метров, в котором разместятся более 12 тысяч сотрудников, уже созрел для того, чтобы предать его огласке. Джобс решил сделать это во время тихого и неприметного выступления в городском совете Купертино на следующий день после презентации сервиса iCloud на Всемирной конференции разработчиков.

Хотя у него совсем не было сил, тот его день был полностью распланирован. Рон Джонсон, который разрабатывал проекты магазинов Apple и управлял ими более десяти лет, решил принять предложение стать исполнительным директором компании JCPenney и утром заехал к Джобсу домой, чтобы обсудить свой уход. Потом мы с Джобсом отправились в Пало-Альто в небольшое кафе Fraiche, где подавали йогурты и блюда из овсянки, и там он оживленно рассказывал о будущих продуктах Apple. Позднее его отвезли в город Санта-Клара на ежеквартально проводимое Apple совещание с высшим руководством Intel , где обсуждалась возможность использования процессоров Intel в будущих мобильных устройствах. В тот вечер на стадионе Oakland Coliseum выступала группа U2, и Джобс сначала собирался туда. Но потом решил посвятить вечер демонстрации своего проекта в городском совете Купертино.

Он приехал без сопровождения и всякой шумихи, с расслабленным видом, в том же черном свитере, который был на нем во время выступления на конференции разработчиков, поднялся на подиум с пультом в руке и в течение двадцати минут показывал членам совета слайды проекта. Когда на экране появилось изображение футуристического, гладкого, образующего строгий круг здания, он прервал речь и улыбнулся. «Будто космический корабль приземлился», — произнес он. И через несколько мгновений добавил: «Мне кажется, мы пытаемся построить самое лучшее офисное здание в мире».

В следующую пятницу Джобс послал по электронной почте письмо коллеге из далекого прошлого — Энн Бауэрс, вдове Боба Нойса, одного из основателей компании Intel. В начале восьмидесятых она была директором по персоналу и «хранительницей очага» Apple, ответственной за вынесение выговоров Джобсу после его вспышек гнева и за врачевание ран его коллег. Джобс спросил, не заедет ли она к нему на следующий день. Бауэрс была в Нью-Йорке и зашла к нему в воскресенье, когда вернулась. Он опять плохо себя чувствовал, его мучили боли, и у него не было сил, но он очень хотел показать ей изображения новой штаб-квартиры.

— Ты должна гордиться Apple, — сказал он. — Ты должна гордиться тем, что мы построили. — Потом он пристально посмотрел на нее и задал вопрос, который ее ошеломил: — Скажи, каким я был в молодости?

Бауэрс постаралась ответить честно.

— Ты был очень импульсивным, с тобой было трудно, — сказала она. — Но твой взгляд на вещи покорял. Ты говорил нам: «Путешествие — это награда». Что оказалось правдой.

— Да, — ответил Джобс. — Я действительно научился кое-чему за это время.

Потом, несколько минут спустя, он повторил эту фразу, как будто для того, чтобы вселить уверенность в Бауэрс и в себя самого:

— Я действительно кое-чему научился. Действительно.

Джобс мечтал дожить до июня 2010 года, чтобы присутствовать на выпускном вечере у сына. «Когда мне сообщили, что у меня рак, я заключил что-то вроде сделки с Богом — ну или кто там есть: я попросил, чтобы мне дали побывать на выпускном у Рида. Это помогло мне пережить 2009 год», — вспоминал он. В старших классах Рид поразительно напоминал отца в восемнадцать лет — та же хитрая бунтарская улыбка, пристальный взгляд и непослушная темная шевелюра. Но Рид унаследовал от матери мягкость характера и почти болезненную чуткость, которой всегда недоставало его отцу. Он не стеснялся выражать эмоции и любил радовать людей. Когда Джобс плохо себя чувствовал, он мог подолгу сидеть на кухне, мрачно уставившись в пол, и единственным, что могло взбодрить его в такие моменты, был вид сына. Рид обожал отца. Вскоре после того, как я начал работу над этой книгой, Рид приехал ко мне и, как часто делал его отец, пригласил прогуляться. На прогулке он принялся горячо объяснять мне, что отец вовсе не холодный расчетливый бизнесмен, что им всегда двигала любовь к своему делу и гордость собственными изобретениями.

После того как у Джобса диагностировали рак, Рид стал проводить летние каникулы в онкологической лаборатории в Стэнфорде — он занимался секвенированием ДНК, чтобы найти генетические маркеры рака толстой кишки. В ходе одного из экспериментов ему удалось проследить, как мутации передаются по наследству. «Одно из немногих преимуществ моей болезни в том, что Рид начал проводить исследования под руководством этих замечательных докторов, — говорил Джобс. — Он относится к этому с тем же энтузиазмом, какой у меня в его возрасте вызывали компьютеры. Мне кажется, величайшие прорывы в XXI веке произойдут на стыке биологии и технологии. На наших глазах начинается новая эра в медицине — как началась цифровая, когда я был таким, как Рид».

Онкологические изыскания Рида стали основой для доклада, с которым он выступал в своей школе Кристал-Спрингс-Аплендс. Пока он рассказывал, как использовал центрифугу и красители, чтобы изучить последовательность ДНК опухоли, его сияющий отец сидел в зале в окружении остальных родственников. «Я часто представляю себе, как Рид будет жить со своей семьей здесь, в Пало-Альто, и как он станет доктором в Стэнфорде и будет ездить на работу на велосипеде», — говорил Джобс впоследствии.