Уолтер Айзексон - Стив Джобс

Но к июлю 2011-го рак добрался до костей и незатронутых ранее внутренних органов, и врачи уже с трудом находили лекарства, которые могли противостоять этому вторжению. Джобс страдал от боли, совсем ослабел и перестал ходить на работу. В конце месяца они с женой планировали отправиться в круиз и уже забронировали яхту, но путешествие пришлось отложить. К тому времени он уже почти не ел твердой пищи и проводил большую часть времени в спальне перед телевизором.

В августе я получил от него сообщение: он писал, что хочет увидеться. Я приехал в субботу, в начале дня: Джобс еще спал, и, пока он не проснулся, мы с его женой и детьми сидели в саду, наполненном ароматами роз и маргариток. Войдя в спальню, я обнаружил его свернувшимся клубком в постели, одетым в шорты цвета хаки и белую водолазку. Он страшно исхудал, но спокойно улыбался и был в полном сознании.

— Лучше нам поторопиться — я очень быстро устаю, — сказал он.

Джобс хотел, чтобы я посмотрел семейные фотографии и выбрал несколько штук для книги. Он был настолько слаб, что не мог встать, и указывал мне на ящики в шкафах, а я вытаскивал оттуда фотографии, приносил ему и показывал, присев на край кровати. Глядя на одни, он вспоминал связанные с ними истории, другие же вызывали лишь улыбку или ворчание. Мне раньше не доводилось видеть фотографию его отца, Пола Джобса, но в этой стопке я наткнулся на снимок 1950-х годов, на котором обаятельный худой мужчина держал на руках маленького ребенка.

— Да, это он, — подтвердил Джобс. — Можете ее взять.

Потом он показал на ящик, стоявший рядом с окном, в котором обнаружилась фотография со свадьбы Джобса — на ней его отец с любовью смотрел на жениха.

— Он был великим человеком, — тихо сказал Джобс.

Я пробормотал что-то вроде «он бы вами гордился».

— Он мной гордился, — поправил меня Джобс.

Фотографии словно ненадолго взбодрили его. Мы обсудили, что думают о нем теперь люди из его прошлого — от Тины Редсе до Майка Марккулы и Билла Гейтса. Я вспомнил наш разговор с Гейтсом: после их с Джобсом последней встречи он сказал, что интегрированный подход Apple будет работать, только если во главе процесса будет стоять сам Джобс. Тот счел это глупостью.

— При таком подходе кто угодно может улучшить качество своей продукции, — ответил он.

Тогда я попросил его назвать хотя бы одну компанию, которая добилась успеха с помощью подобного подхода. Джобс задумался.

— Автомобильные компании, — сказал он наконец. — По крайней мере, раньше так было.

Когда разговор перешел на печальное состояние экономики и политики, он довольно резко высказался по поводу недостатка в мире настоящих лидеров.

— Я разочаровался в Обаме, — сказал он. — Из него не выйдет хорошего лидера, потому что он вечно боится задеть или обидеть окружающих.

Угадав мои мысли, он улыбнулся.

— Да, у меня такой проблемы никогда не возникало.

После двухчасовой беседы Джобс как-то притих, и я собрался уходить.

— Подождите, — сказал он и указал на край постели. Я присел, и он пару минут собирался с силами. — Я очень беспокоился об этой книге. Очень.

— Почему?

— Я хотел, чтобы мои дети узнали обо мне больше, — сказал он. — Я не всегда проводил с ними достаточно времени, и мне захотелось, чтобы они поняли меня. Что мной двигало. А когда я заболел, мне вдруг стало ясно, что люди будут писать обо мне после моей смерти. Но они же ничего не знают и все переврут. Поэтому я хотел, чтобы кто-нибудь услышал меня.

За последние два года он ни разу не спрашивал о книге или о моих выводах. Теперь же он сказал:

— В книге наверняка будет много такого, что мне не понравится.

Это был скорее вопрос, чем утверждение, и когда он взглянул на меня, ожидая ответа, я кивнул и с улыбкой подтвердил, что это так.

— Хорошо, — сказал он. — Тогда она не будет напоминать какой-то междусобойчик. Я пока не буду ее читать, чтобы не злиться. Может быть, прочту через год. Если еще буду жив.

Он прикрыл глаза. Видя, как он устал, я тихо вышел.

В течение лета Джобсу становилось все хуже и хуже, и он постепенно начал осознавать неизбежное: главой Apple ему больше не быть. Пришло время уйти в отставку. Несколько недель он обсуждал это решение с женой, Биллом Кэмпбеллом, Джони Айвом и Джорджем Райли. «Кроме всего прочего, я хотел создать в Apple прецедент передачи власти, — сказал он мне как-то раз. Он со смехом вспоминал все драматические перестановки в компании за последние 35 лет. — Это вечно были какие-то перевороты, словно в странах третьего мира. Одной из моих целей всегда было сделать из Apple лучшую компанию в мире, и важная часть этого — безболезненные перестановки».

Джобс решил, что наилучшим временем для его объявления будет запланированное собрание совета директоров 24 августа. Он твердо намеревался сообщить об отставке лично, а не письмом или по телефону, и старательно заставлял себя есть, чтобы набраться сил. Накануне собрания он понял, что сможет посетить его, но только в инвалидном кресле. Были сделаны все необходимые приготовления, чтобы втайне отвезти его в офис.

Он приехал незадолго до 11 часов, когда члены совета заканчивали обсуждать отчеты комиссий и другие рутинные вопросы. Многие уже знали о предстоящем объявлении. Но вместо того, чтобы немедленно перейти к занимавшему всех вопросу, Тим Кук и Питер Оппенгеймер, директор по финансовым вопросам, заговорили о результатах квартала и планах на следующий год. Затем Джобс тихо попросил слова. Кук спросил, следует ли ему и другим топ-менеджерам выйти. После полуминутной паузы Джобс согласился. Когда в комнате остались только шестеро внешних директоров, Джобс зачитал письмо, над которым работал последние несколько недель. «Я всегда говорил, что, если придет день, когда я больше не смогу выполнять свои обязанности в качестве генерального директора Apple , я первым дам вам знать. Увы, этот день настал».

Письмо было простым, ясным и состояло всего из восьми предложений. В нем Джобс предложил назначить на свою позицию Тима Кука, а самому стать членом совета. «Я верю, что самые громкие и славные свершения Apple еще впереди. И я с радостью буду наблюдать за ними и участвовать в них в новой роли».

Последовала долгая пауза. Первым заговорил Эл Гор. Он перечислил заслуги Джобса перед компанией. Микки Дрекслер добавил, что перемены, которые Джобс произвел в Apple , были «самым потрясающим достижением, которое мне приходилось видеть в бизнесе», а Арт Левинсон поблагодарил Джобса за стремление сделать перестановку наименее болезненной. Кэмпбелл молчал, но когда необходимые формальные действия по передаче власти были завершены, в его глазах стояли слезы.