Федор Раззаков - Леонид Филатов: голгофа русского интеллигента

Интервью началось с грустной констатации Филатовым того, что происходило в стране. Цитирую:

«Наше время характеризую как аморальное, естественно. Успокаивает, однако, одно: все, что аморально, в России никогда надолго не приживалось. Самое же неприятное из происходящего, что поменялись местами все приоритеты. То, что всегда считалось хорошим и нравственным, стало никчемным и глупым. Всю жизнь в России знали: воровать нехорошо. А тут выяснилось: не только хорошо, но и как бы уважаемое это дело. Заметили? Мы сегодня и осуждаем этот порок с какой-то заранее оправдывающей интонацией.

Правда, нас поставили в известность: мол, идет накопление первоначального капитала. Но кто его копит, на что, на какие такие нужды и где он, этот капитал, находится, не сообщается. А потом неожиданно окажется, что весь он уже на Западе, накопленный. И мне, например, совсем непонятно: захотят ли его возвращать в Россию? Вдруг нет. К сожалению, взаимоотношения между людьми сегодня во многом изменили деньги. Ну да, понятно: при нынешнем режиме можно зарабатывать намного больше, чем при системе уравниловки. Но что с этого умом-то пятиться?..»

Далее речь зашла об апрельском референдуме, где, как мы знаем, победили ельцинисты. Победили во многом благодаря деятелям культуры, которые призвали народ голосовать за Ельцина и его реформы. Филатов высказал свою негативную оценку по адресу этих людей, за что немедленно был атакован художницей по костюмам к фильму «Любовные похождения Толи Парамонова» Алиной Будниковой, которая тоже находилась в кабинете и встала на защиту интеллигентов-ельцинистов. На что Филатов заметил:

«Интеллигенция в России всегда выполняла очень мерзкую роль по отношению к народу. Она всех заводила, думая, что сама тоже часть народа, живя далеко не как народ. Всегда немножко лучше. Наша интеллигенция немножко марсианская. Все-таки нужно понимать: мы живем иной жизнью, нежели народ. Поэтому пусть бы он сам для себя решил, как ему жить».

А. Будникова: «Сами люди еще не дошли до того состояния, когда могли бы что-то решать, потому что наше общество находится не в каком-нибудь демократическом, а в посткоммунистическом состоянии».

Л. Филатов: «Человеку ведь наплевать, Алина, в какое из своих собственных теоретических построений поселила его интеллигенция. Ему важно жить хорошо, чтоб в доме поесть что-нибудь было».

А. Будникова: «А я считаю, что человек послушает, что ему скажет, например, Леонид Филатов, как он предлагает голосовать, и сделает так, как надо, вслед за тобой».

Л. Филатов: «Знаешь, Алин, а я вполне отдаю себе отчет в том, что не могу и не имею права гарантировать людям того, что обещает им эта власть».

А. Будникова: «Это неправда. Почему ты не можешь гарантировать, ведь власть эта в первый раз настоящая, интеллигентская. И если ты ее не поддержишь, то те самые люди создадут тебе такую жизнь, в которой ты жить не сможешь».

Л. Филатов: «Почему?»

А. Будникова: «Потому, что именно эти люди через свое правительство рабоче-крестьянское создавали тебе уже такую жизнь все семьдесят лет. Этот так называемый народ. А ты ведь в их жизни задыхался».

Последняя фраза выглядит странно. Откуда художница взяла, что Филатов в советские годы задыхался, непонятно: он считался ведущим актером «Таганки», был известен как автор блестящих пародий, плюс самый снимаемый актер советского кино – в иной год выходило до трех фильмов с его участием. Он получал самые большие гонорары за свои кинороли, причем играл он разных персонажей: от матерых убийц до пламенных революционеров, вроде наркома иностранных дел Чичерина. Вот почему сам Филатов почувствовал явный перебор в словах своей оппонентки и заметил:

Л. Филатов: «Ну, похвастать тем, что меня убивал кто-то, я не могу. Были неприятности, но не до такой степени. Однако сегодня люди не могут выйти с собакой, ребенком погулять на улицу. Вот ты пугаешь, что придут большевики и посадят тебя в лагерь. А человеку любому наплевать, лагерная собака его загрызет или в подъезде ударят молотком».

А. Будникова: «Все это нормальное посткоммунистическое общество».

Здесь я позволю себе сделать небольшую справку, которая необходима, чтобы понять суть филатовских претензий. Его слова о том, что россиянам опасно даже на улицу выйти, чтобы подышать свежим воздухом, отнюдь не преувеличение – так было на самом деле. 21 сентября(то есть аккурат в те самые дни, когда Филатов давал интервью «Правде») в МВД России прошел брифинг, посвященный уличной преступности. Как было сказано на брифинге, особенно высокий уровень уличной преступности остается в Москве (31,9 %), Санкт-Петербурге – (30 %) и Свердловской области – (20,4 %).

За восемь месяцев 1993 годана российских улицах было совершено 212,3 тысячи преступлений, из них 2,3 тысячи умышленных убийств, 10,4 тысячи нанесений тяжких телесных повреждений, свыше 56 тысяч грабежей, 6,9 тысячи разбоев. Самое же большое количество преступлений приходилось на Ростовскую область (1479), Краснодарский край (1431) и Москву (1223). Возросло количество тяжких преступлений: их число достигло 253,3 тысячи, что на 36,9 % больше, чем в 1992 году. А ведь в «страшные» советские годы, в 1976 году, Москва была признана ЮНЕСКО одним из самых безопасных городов мира. Интересно, где в эти годы находилась А. Будникова: может быть, в Чикаго?

О том, что в скором времени Москва обойдет по уровню преступности именно Чикаго 30-х годов, говорил на одном из брифингов, состоявшихся в Министерстве безопасности России осенью 93-го, представитель этого ведомства Александр Михайлов. В столице за полгода (январь—июнь 93-го) было зарегистрировано 309 895 преступлений, из них 602 убийства и 901 тяжкое преступление. Михайлов заявил, что разборки бандитских группировок все чаще выплескиваются на улицы Москвы, только за последние три месяца их в городе произошло более 50.

Кстати, в одной из таких разборок едва не погибла жена Филатова Нина Шацкая. Об этом актер рассказал в том же интервью в «Правде». Цитирую: «Вчера возле Театра на Таганке моя бедная жена попала в перестрелку. Она была потрясена. Одно дело читать все это в сводках, совсем другое – пережить самому…»

Сложная криминогенная обстановка сохранялась не только в Москве, но и по всей России. Об этом наглядно говорили те преступления, о которых ежедневно писала российская пресса. Так, в начале осени случилось сразу несколько случаев захвата в заложники детей. 16 сентябряэто случилось в Москве (вооруженный преступник захватил восьмерых воспитанников младшей группы детского сада на 3-й Парковой улице, но в итоге был разоружен милиционером). Спустя несколько дней еще один террорист, вооруженный ружьем, захватил детский сад в Омске. Он отсек пятерых малышей – четырех мальчиков и девочку и, угрожая двум воспитательницам и заведующей, взял их в заложники вместе с детьми. За их освобождение он потребовал один миллион рублей, восемь тысяч долларов и шесть тысяч марок. Эти деньги ему вскоре были выданы, но, когда террорист вместе с детьми вышел на улицу, его настигло возмездие в виде пули снайпера.