Федор Раззаков - Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика

Судя по всему, решение родить ребенка у жены Райкина было связано с тем, что она была не слишком востребована в мужнином театре. В силу своего характера Райкин выделял в труппе только себя, а к остальным относился как к необходимой массовке. Не делал он исключения и для своей жены. Как признавалась она сама: «Это театр одного актера – Аркадия Райкина. Он думает только о себе. Даже я сама пишу себе монологи». В такой ситуации работы в театре у Руфи Марковны было не слишком много, поэтому она порой откровенно маялась от безделья. В конце концов ей это надоело и она решила родить ребенка – чтобы загрузить себя настоящим делом. Но в самый разгар беременности случилось событие, которое едва не привело к трагедии – убийству еще не родившегося ребенка. Что же случилось?

Дело в том, что Аркадия Райкина, как и всякую знаменитость, преследовали женщины. Перед некоторыми из них актер не мог устоять, и тогда случалось то, что во французском языке именуется словом «адюльтер». Один из таких романов у великого актера произошел как раз перед рождением Константина, и Руфь Марковна каким-то образом про него узнала. Вот тогда она и решила прервать свою беременность. Но, к счастью, прежде чем пойти к врачу, она рассказала о своем намерении подругам, и тем удалось убедить ее отказаться от этого шага. Ребенок все-таки родился.

О романе великого сатирика много лет спустя поведает широкой общественности его дочь Екатерина. Ей слово:

«У родителей был замечательный брак, но бабы буквально липли к отцу. Если он уезжал на гастроли без мамы, то дамочки не давали ему прохода. Романы, конечно, у Аркадия Исааковича были, но мама его обожала и не представляла своей жизни без него. Мудрая женщина, она, например, простила отцу отношения с одной актрисой Театра Вахтангова (судя по всему, это была Антонина Гунченко. – Ф. Р. ). Причем эта история продолжалась и тогда, когда мама носила под сердцем Костика. Любовница отца была очень красивой в жизни, но талантами не блистала. Злющая такая, с противным голосом, ставила перед собой единственную задачу – «схватить» папу. Мама очень страдала, ей же все доносили…

Первая встреча отца с этой актрисой произошла на каком-то банкете. Не думаю, что папа ее любил. Тут во главе угла стоял секс. Хотя ко мне эта женщина относилась с невероятной нежностью, особенно когда я пришла в театр (это случится в самом конце 50-х. – Ф. Р .). Старалась приблизиться, подружиться. Но я держала дистанцию, помня, что она пыталась разрушить нашу семью. В театре мне потом рассказывали, как в свое время эта дама брызгала слюной: «Если бы не этот жиденок – имея в виду родившегося Костю, – он был бы мой!» – имея в виду папу. Представляете, «жиденок»! Как будто папа был другим! Не уверена, что у нее могло получиться увести Аркадия Исааковича, ведь мамина любовь к отцу перевешивала. Ну, царство небесное этой даме, ее уже нет на свете. Кстати, у нее самой была семья: дочь, муж – актер Максим Греков…»

Но вернемся к Аркадию Райкину.

Спустя два месяца после своего дня рождения он был приглашен на другое торжество – 60-летний юбилей самого Сталина (21 декабря 1949 года). О своих впечатлениях от этого события артист поведал много лет спустя:

«Единственный номер, который я должен был показать, был, конечно же, заранее оговорен. И после того, как я изобразил одного из своих персонажей, Сталин засмеялся, начал аплодировать, встал. Тут же поднялись и все в зале. Он предложил тост «за Аркадия Райкина!». Все выпили. И тут я возьми и скажи: «Товарищ Сталин, могу я и других типов показать?» Он кивнул головой, и я стал работать никак и никем не согласованные номер за номером. И после каждого из них он вставал и хлопал. И все присутствующие – за ним следом…»

По давно заведенному графику, райкинский театр два-три месяца давал спектакли в Ленинграде, после чего выезжал на гастроли по стране: Москва, Киев, Минск и т. д. В Москве театр гостил по два-три месяца, причем выступали райкинцы в основном в эстрадном театре сада «Эрмитаж». Именно там в самом начале 50-х и случилась история, которая добавляет новый штрих к портрету нашего героя.

После очередного концерта в «Эрмитаже» к Райкину подошел незнакомый молодой человек и предложил ему купить у него… золотую брошь-скрипочку. Артист внимательно посмотрел на вещицу, после чего спросил: «Откуда она у вас?» Незнакомец рассказал следующую историю. Оказывается, он был сыном бывшего советского посла в Чехословакии Сергея Александровского, которого репрессировали еще в конце 30-х. Его жену и детей выслали из Москвы на поселение, и вот теперь сын посла, приехав в Москву на короткий срок, хочет заработать немного денег продажей фамильных драгоценностей. «Потом мне надо идти на Лубянку, отмечаться и похлопотать о жилье», – закончил свой рассказ сын посла. «По поводу жилья не беспокойтесь – будете жить у нас», – ответил Райкин. И действительно предоставил молодому человеку кров и пищу – поселил его на даче в Быково, которую они всегда снимали, когда жили в Москве. Там сын посла прожил около двух недель.

Несмотря на то что эта история была хорошо известна на Лубянке, никаких неприятностей Райкин после нее не имел. Все-таки для властей он был человеком вне подозрений, несмотря ни на какие кампании по борьбе с безродными космополитами. Но вернемся к творческим делам героя нашего рассказа.

В начале 50-х от Райкина потребовали на время отставить в сторону внутреннюю сатиру и вновь вспомнить о сатире внешнеполитической. Тем более что «холодная война» пришла к своему новому витку: создав в 1949 году атомную бомбу в ответ на американскую, советское руководство достигло в этом вопросе паритета с Западом, после чего началась гонка вооружений. Именно на эти темы и предстояло теперь шутить Райкину.

В 1950 году свет увидел спектакль-обозрение «Вокруг света в 80 дней», в котором его автор – все тот же Виктор Поляков – использовал сюжет Жюля Верна. Как мы помним, в нем это путешествие совершал писатель Фелеас Фогт, причем вызвано это было его участием в пари. У Полякова Фогт отправлялся в кругосветку не на спор, а из меркантильных соображений – в поисках завещанной его дядюшкой шкатулки. Фогт у Полякова был не только меркантилен, но и аполитичен. Однако, приезжая в разные страны, он вынужден политически просвещаться, причем его симпатии вызывают левые идеи. Как читатель наверняка догадался, роль Фогта исполнял Аркадий Райкин. Но это была не последняя его роль в спектакле: он также был в нем Автором, клоуном парижского цирка месье Жу-Жу, Чарли Чаплином и даже папой римский Пием XII.

В конце представления Райкин выходил на сцену в образе Чарли Чаплина, снимал с лица усики и уже от себя лично приглашал великого артиста поставить свою подпись под воззванием сторонников мира.